Привратники
Шрифт:
– Tы веришь, что жил раньше?
– Иисусе! Tы знаешь, я действительно не думаю...
– Ты веришь, что в этой жизни тебя может преследовать тот, кого ты убил в прошлой жизни?
[- ночная смена -]
Всегда почтительный охранник спит в сторожке. После кайфа от 6 банок "Хайнекена" и нескольких видео - "Птица с хрустальным оперением"[145], "Трое на мясном крючкe"[146], оx, и конечно же, "Задницей к будущему"[147]– ты засыпаешь и видишь сон.
Глаз твоего спящего ума похож на кинокамеру. ты - глаз, блуждающий по нетронутым лесам Мэриленда в начале 1700-х годов того, что сейчас является округом Сент-Мэри и Кент-Айленд.
ты - убийца. ты - разрушитель.
ты - Колдун-Коноя[148]...
женщин и детей - первыми, их гораздо интереснее насиловать и убивать. грохот копыт настолько плотный, что напоминает о прибое. ты и твоё племя развязываете бойню с впечатляющей ловкостью. огромные волны пыли поднимаются вслед за вашей сотней лошадей. раздаются и крики, яркие, прекрасные крики, яркие, как солнечный свет. в блаженном столпотворении вы рассыпаетесь вокруг толпы, окружая их, когда они пытаются бежать. подобно молотилкам и косам, боевые молоты безмятежно поднимаются и опускаются, рубя руки, раскалывая черепа. один человек убегает с секирой в голове, в образовавшейся щели блестят розовые мозги. другой человек убегает в противоположном направлении, размахивая хлещущими обрубками.
теперь вы поймали их в ловушку и вырубили, как сорняки. взад и вперед скачут твои отряды, окрашенных войной всадников, над умирающими и мертвыми, затаптывая кровь и отбросы в землю. затем пыль оседает, заменяясь дымом костров. тяжелый аромат опьяняет на вечернем ветру, и вы питаетесь сочным и необычно вкусным мясом и жиром вокруг их печени, чревами, взрывающимися соком (а иногда и неожиданными самородками), жидкостью их глазных яблок...
хорошо сделанная работа, и все это за один день.
это жертвоприношение, знаете ли.
ты приносишь бледнолицего незваного гостя в жертву священному лесному духу Вендиго.
вот наша жертва!
услышь нашу молитву, мы молим Тебя!
тех немногих, кто остался в живых, систематически обезглавливают и расчленяют. ты наклоняешься, чтобы выковырять бьющиеся сердца своими хрупкими лопатками, и выжимаешь все еще горячую кровь из мясных камер, чтобы напиться. пенисы и мошонки вырезаны из паха. ты используешь мошонки для табачных мешочков, и после каждого набега ты добавляешь пенис в боевое ожерелье вокруг своей шеи, сделанное из кишок. твоё ожерелье, по сути, содержит больше пенисов, чем у любого другого члена племени. почти сотню.
беременные женщины приберегаются напоследок. ты срезаешь набухшие от молока груди с кричащего бледного существа, чей живот туго натянут ребенком.
ты приносишь в жертву сияющее дитя.
И просыпаешься.
Чтобы увидеть две бледно-серые фигуры, склонившиеся над тобой. Безликие. Безглазые. Одна высокая, другая низкая.
Обе они указывают на тебя.
* * *
Бывшая девушка-экстрасенс, которая больше не любит его, сказала ему однажды ночью в постели, что ей приснился странный человек, который был в комнате, наклонившись над ней. Мужчина показывал ей снимки мертвого человека.
– Но на самом деле это был не человек, - как-то странно сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Это была половина человека. Женщины, я думаю, - все от талии и выше, как будто она была разрезана пополам.
– Хм. Странно.
– Она шла на руках. Она шла на руках... через джунгли.
* * *
А еще всегда была тетя Аннабель. Однажды ночью я проснулся от медленного скрипа. Креслa-качалки.
Но в моей комнате нет кресла-качалки, и никогда не было. Но, тем не менее, здесь была тетя Аннабель, раскачиваясь - скрип-скрип-скрип– мертвая менее двух дней, и все еще блестящая от макияжа гробовщика и бальзамирующей жидкости на основе формалина.
Я чувствовал ее запах.
– Тетя Аннабель?
– спросил я, приподнимаясь в постели.
– Да, это я, - сказала она.
– Но ты же...
– Я знаю.
С жуткой быстротой она встала и, да, указала на меня...
– Ты помнишь Брэда?
– спросила она и ушла.
[- брэд -]
Дaги и Tолстяк неуклюже топали домой из начальной школы Соммерсета по Шетланд-Лейн. Толстяк был зол, потому что накануне этот засранец Донни как-там-его избил его, и он побежал домой в слезах. Слава Богу, тогда он был один. Никто не видел, как он плакал.
Далеко впереди они заметили особую, неуверенную походку Брэда, с аляповатой сумкой с книгами в руках. Дaги и Tолстяк злились на Брэда, потому что он стуканул на них Мисс Уэнделл, и та наорала на них за то, что они бросали бумажные самолетики. И поэтому Дaги и Tолстяк получили записки своим родителям. Не хорошо.
– Давай разберемся с Брэдом, - с энтузиазмом предложил Дaги.
Лицо Tолстяка пылало гневом. Не столько из-за того, что Брэд навлек на него неприятности, сколько из-за того, что этот засранец Донни как-его-там вчера довел его до слез.
– Давай, - согласился Tолстяк.
Брэд шел смешно, как деревянная марионетка, привязанная к пальцам пьяного кукольника.
Брэд был калекой.
Дaги налетел сзади, как "Юнкерс Ю-87" и выхватил сумку Брэда из его парализованной руки. Они бегали кругами вокруг Брэда, прямо на углу дома Tолстяка. Брэд завыл, чуть не упал...
Дaги и Tолстяк смеялись, перебрасывая сумку через голову Брэда. Брэд тяжело дышал, едва сдерживая слезы, пытаясь дотянуться до нее при каждом броске.
– Как тебе это нравится, Брэд?
– Дaги рассмеялся.
– Мы ее не отдадим. Мы бросим ее в ручей!
– Нет!
– завопил Брэд.
– Ну же!
– умолял Tолстяк.
– Давай действительно сделаем это! Давай бросим ее в ручей!
– он сделал паузу.
– Давай заставим его плакать!
Брэд двигался взад и вперед с ловкостью краба, вылезшего из воды, и тотчас же заплакал. Даги и Толстяку это понравилось!