Привычка убивать
Шрифт:
В 13.00 Директор спустился на террасу школьного кафе и основательно распек собравшихся там преподавателей и инструкторов за сонное царство, царившее всю первую половину дня на занятиях. Затем слегка перекусил вместе с заместителем по учебной части и двумя начальниками кафедр и сообщил, что пойдет вздремнуть — действительно, — какие-то возмущения сегодня в атмосфере, весь день в сон клонит. Поднявшись к себе, строго наказал секретаршам, чтобы его никто не смел беспокоить до трех часов пополудни, и отправился в кабинет.
— Со звонарями — что? — дежурно поинтересовалась умненькая Сашенька, баюкая в руке трубку мобильного
— Посылай всех в задницу, звезда очей моих, — ласково велел Март. — Пусть звонят после 15.00…
Оказавшись в кабинете, Директор достал из платяного шкафа подушку и покрывало, бросил на диван и загородил его ширмой. Затем открыл сейф, извлек необходимые принадлежности, переоделся в облегающий гидрокостюм черного цвета и нацепил на пояс непромокаемую сумку с экипировкой. Приоткрыв один из фрагментов в меру тонированного эркера, вогнал под ребро опалубки клык небольшой массивной «кошки» и стал терпеливо ждать начала первого после-обеденного часа занятий.
Вскоре к летним классам, выходящим тылами аккурат на торец административного корпуса, подвалили два ленивых строя и неспешно принялись рассаживаться за парты. Март несколько огорчился — предобеденная вздрючка должного эффекта не возымела. Занятия по большей части отличаются высокой интенсивностью и колоссальными физическими нагрузками, если полноценно не восстанавливать энерготраты, курсант к концу семестра протянет ноги. Поэтому в Школе кормят вволю, вкусно и калорийно. А после сытного обеда по закону дармоеда полагается вздремнуть — и хоть кол на голове теши, молодому здоровому организму все нипочем!
В 13.55 появились преподаватели — оба «иксы». Встать, смирно, вольно, садись. Внимание: записываем тему, цели, учебные вопросы. Курсанты взяли ручки, склонили головы над тетрадями. В этот момент Март стравил шнур и, неслышно просочившись под раму, скользнул вниз. До последних парт летних классов от торцевой стены административного корпуса — 20 метров. «Иксы-преподаватели диктовали и внимательно наблюдали за курсантами, пребывая в готовности одернуть любого нерадивого, который вдруг перестанет писать, или — не дай бог! — рискнет крутить башкой по сторонам.
Кошачьим шагом прошмыгнув за спинами курсантов к забору, Март на секунду остановился полюбоваться на стилизованный под кирпичную кладку репшнур. Незаметно — хоть в бинокль смотри. Затем аккуратно раздвинул загодя надрезанную у самой земли сетку, змеей ввинтился в небольшое отверстие и исчез в кустах. В помеченном месте вытащил из зарослей ласты и маску с длинной трубкой, быстро экипировался и, цепляясь за гибкие ветки, плавно съехал по обрывистому берегу вниз.
Отметив краем глаза наличие нескольких удочек, торчавших из кустов противоположного берега в 150 метрах выше по течению, Директор без единого всплеска сполз в воду, хорошенько оттолкнулся и, выбрав достаточную глубину, со скоростью некормленого дельфина заработал ластами.
На одном дыхании преодолев под водой что-то около ста метров, пловец вынырнул у соседнего берега, неслышно просочился в кусты и растворился в набрякшей пурпуром листве.
Спустя некоторое время метрах в двухстах от места десантирования на узкое шоссе, прилегающее к автостраде, из кустов ловко выскочила серая «девятка» с незапоминающимися номерами. Приемисто прыгнув
Переодетый в цивильное платье Март с удовольствием рулил, прислушиваясь к мерной работе форсированного двигателя, поглядывал на часы и по привычке, на автопилоте, анализировал первый этап акции.
Восемь минут потрачено на выдвижение — от кабинета до автострады, предполагаемое время — десять минут, в запасе осталось две. Норма. Это первый пунктик в алиби — коль скоро в таковом вдруг возникнет надобность: если ехать от «Абордажа» до ближайшего моста, а потом оттуда пилить до предстоящего места происшествия, уйдет как минимум три четверти часа. Столько же потребно на возвращение.
Далее: прогулка за спинами курсантов и дерзкое форсирование Москвы-реки в опасной близости от рыбаков — это вовсе не мальчишество. Это второй пункт алиби. Если, не дай бог, что-нибудь пойдет наперекосяк, три десятка курсантов без тени сомнения присягнут на полиграфе, что по школьному двору во время занятий никто без надобности не щастал. И за надобностью не шастал — вообще никого не было. А ватага рыбаков, так же нимало не сомневаясь в собственной правдивости, подтвердит единогласно, что по реке в означенный час не плавало ничего крупнее окуня…
Преодолев пять километров автострады, «девятка» свернула на неширокое перпендикулярное шоссе, полого убегающее наверх, к Ленинским горам. Миновав мрачную пятиэтажную махину ДДТ (Дом детского творчества), Март ощупал взглядом приткнувшийся рядышком ресторанчик за высоким забором, проехал еще метров пятьсот и встал на обочине, в довольно длинном ряду авто, торчавших у большого магазина автозапчастей.
Несколько минут Директор сидел, любуясь через портативный бинокль резко вычерченной внизу автострадой, утопающей в пышном разноцветье осенней листвы. Красота-то какая! Серое лезвие магистрали рассекает золото и пурпур увядающих крон, чуть ниже серебрится на солнце пресловутая лента Москвы-реки. Сидеть бы тут целый день, жевать рабоче-крестьянские хотдоги с пивом да этюды набрасывать. Обзор просто великолепный! А на акцию отправить кого-нибудь другого — благо целый отряд исполнителей под рукой.
Март почесал нос и нервно зевнул. Нельзя посылать другого — посвящать посторонних, будь они хоть трижды «иксы», в эту деликатную ситуацию не стоит. Это его личное дело. Достаточно того, что два «икса» знают, что Директор неофициально убыл из Школы — теперь они, несмотря на свою сверхпроверенность и надежность, становятся нежелательными свидетелями…
Проверив трассу до границы зоны визуального контроля, Март убедился, что объект раньше положенного времени не появился, и приступил к работе. Отвалил спинку кресла, быстро переоделся в засаленный комбинезон, натянул патлатый парик цвета соломы и достал из поясной сумки макияжный набор. Поколдовав над лицом несколько минут, преображенный Директор полюбовался в зеркало на дело рук своих. Нехорош. Противен даже. Но ничего — пойдет. Для пущей страховки натянул на всклокоченную башку потрепанную бейсболку с длинным козырьком, на котором изображена неодетая грация с гипертрофированной грудью. И пошел гулять, сильно сутулясь и оттого как бы становясь меньше ростом.