Приятная женщина с цветком и окнами на север
Шрифт:
Он. Просто я хочу, чтобы мы все друг о дружке знали. Вы — обо мне сначала… А я о вас… Значится, дело было так. Был я, как вы знаете, шулером… И вот решил сам с этим делом завязать. Раз и навсегда. И начал я тогда новую жизнь. Пошел работать в ЦПКиО на аттракционы. И вот там-то, Аэлита, уважаемая, талант и подвел меня. Аттракционы эти самые сделаны были в ФРГ. Классные машины. Один назывался «Летающие над горами»… Вагончики несутся в воздухе над горами и переворачиваются… А я слежу, значится, за их технической исправностью и заодно клиентов в кабинки подсаживаю и высаживаю — посадчик, называется… Вот тут-то… (Замолчал)
Хохот,
Она. Сын Райкина танцует… Так он мне нравится. В отца талант. Вам, наверное, неприятно это рассказывать, Федя? Так? Я ведь неплохой психолог, я чувствую.
Он. А что ж тут может быть приятного? (Горько .) И вот объявился у нас на аттракционах директор новый — Наливайкин, злой до денег мужик. Вроде вертятся кабины в воздухе, и все дела? Так он додумался грести деньги прямо из воздуха… Билеты у нас были длинные, как этот ведущий «Вокруг смеха». И Наливайкин догадался: билеты разрывал на три части и продавал трем посетителям. Выручка у нас в три раза больше, государство получает ему положенное, а мы две трети кладем в карман.
Она. Ну артист! Ужас-то какой! Какие хитрющие люди есть на белом свете!
Он. Но ведь чтобы так было — аттракционы должны пропускать в три раза больше посетителей, то есть вертеться в три раза быстрее. Понятно, да? И тогда Наливайкин ко мне обратился и меня вовлек. А мне, Аэлита, уважаемая, просто эта задача показалась технически интересной. Думаю: держись, немчура, — и задачу решил! Вот так! И завертелись у нас аттракционы! Такие скорости я выдал — просто хоккей! Мы, посадчики, в поте лица трудимся, только клиент заходит — за шиворот его и в кабину. И понеслось! Потом обратно вынимаешь — клиент в полуобмороке, «ни петь, ни рисовать». Еще бы — такие скорости: тройка, птица-тройка! А кто придумал? Федя… умелец! Но, как говорит Высоцкий: «Сколько веревочке ни виться, а совьешься ты в петлю». Ах, Аэлита, уважаемая, представляю, как противно слушать вам паскудный мой рассказ. Вы — человек высокой честности.
Она. Федя!
Он. Не могу молчать! И теплоту и сердечность вашу в ту ночь…
Она. Сейчас же замолчите!
Он (перекрикивая ). Я всю жизнь мечтал человека встретить! Чтобы судьбу соединить! Да, неказист я, уважаемая. Но мечтатель. И с первого взгляда, точнее — с первого рассказа… полюбил я вас! А в ту ночь новогоднюю…
Она. Значит, все-таки бывает: любовь с первого взгляда, да?
Он. Да! Да! И с первого рассказа — тоже бывает!
Она очень долго молчит.
Она (после паузь!). А что, если, Федя, я попрошу вас сделать для меня одну вещь… Он (пылко). Говорите, уважаемая, я хоть звезду с неба для вас достану.
Она. А может, действительно вы и есть принц… (Засмеялась) Это не очень трудная вещь. Просто мне будет приятно, если вы… ее сделаете. (Уходит в другую комнату, возвращается с деньгами .) Мне надоело, Федя, слушать телевизор сквозь стенку. А я очень люблю телевизор… Я все эти три года на него копила. Но зарплата у меня, сами понимаете… И скопила всего четыреста семьдесят рублей. Я и подумала: на цветной собирать еще долго, куплю пока черно-белый.
Он. Но я ведь…
Она. Я знаю, я верю: вы отдадите. Вот тогда я цветной и куплю: «Рубин» с сенсорным управлением… А этот продам… Логично? Я права?
Он (неуверенно). Логично.
Она. Вы — товарищ с техническими способностями… И вам легко будет выбрать мне хороший телевизор… Ходить недалеко. Они у нас прямо в доме внизу продаются — там магазин «Культтовары»… (Отдает ему деньги .)
Он (неуверенно). Так, может, мы вдвоем…
Она. Нет, Федя, телевизор в дом должен покупать мужчина. Вы согласны?!
Он (держа деньги). Согласный, конечно… Но… но… Аэлита, уважаемая, вы меня еще не так хорошо знаете…
Она. Ну почему же? Я все о вас знаю: вы были аферистом. Вы хотите исправиться. Вы мечтатель. Вы новогоднюю ночь провели со мной в моем доме. И вы влюблены в меня с первого рассказа… В общем, я жду вас с нетерпением, Федя…
Он уходит. Она одна. Молча расхаживает по комнате. Бьют часы: двенадцать.
(Напевает)
Я девчонка косопуза… Эх, у меня косое пузо…(Пританцовывая)
Но хоть пузо на боку — я любого завлеку. Эх! Эх!(Танцует)
Часы бьют два. Она молча сидит. Часы бьют три. Она молча сидит. Часы бьют четыре. И тогда Она начинает рыдать. Потом вдруг подходит к цветку и, зажмурившись, швыряет его в окно. И тотчас — крик за окном. Она в ужасе подбегает к окну и выбегает из комнаты. Входит Федя — он весь обсыпан землей, в руках у него кусок земли с трочащей геранью, за ним — Она с черепками от цветочного горшка.
Он. Я предупреждал, я невезучий. Если что-нибудь из окна бросить — точно в меня попадешь. Спасибо — по плечу садануло. Всего сантиметр от головы.
Она (хватая герань) Милая… Милая… Как я могла! Родная, жива?
Он. Жива… Только горшок новый прикупить надо…
Она (прижимает цветок к сердцу). Дорогая моя… Прости меня… Прости, если сможешь. (Феде) А вы… как?
Он. Тоже живой… Хотя не худо прикупить новое плечо. Но как сказал вчера один клиент: «Бог создал нас, но не создал к нам запасных частей». Говорят, новозеландцы… нация есть такая… поговорку придумали.
Она. Где ж вас носило — пять часов подряд?
Он. В милиции, Аэлита, уважаемая… Я предупреждал: невезучий! Вы что думали, я шучу? Пришел я в «Культтовары». Спрашиваю телевизор. Они говорят: у нас сроду телевизоры не продавались. Но вы же сказали! И я давай права качать! А я хоть неказистый, но грозный! Тут они позвали милиционера. (Тихо) Аэлита Ивановна, зачем вы это все сделали?