Приятные кошмары
Шрифт:
– Пугает. Но я стараюсь об этом не думать, по крайней мере до тех пор, пока я правда с ним не столкнусь.
– Надеюсь, эта участь обойдет нашу команду.
На радаре лишь временами появлялись мелкие точки, не значащие для нас ровным счетом ничего. Они не приближались к вездеходу, наверное издалека чуя то чудовище, что лежит неподалеку от нас, так что за Петери и Коннора мне не пришлось волноваться. Снаружи уже должно было стемнеть, и мне не терпелось посмотреть как выглядит Калмах под лучами заката. Однако ремонт затянулся и коллеги вернулись только когда над океаном воцарилась ночь. Они ввалились в вездеход злые и уставшие, а маски их запотели и покрылись испариной. Коннор тотчас прыгнул на свое место пилота и проверил как работает вездеход. Внутри послышался знакомый гул, означавший, что двигатели исправны.
– Слава богу, – вздохнул с облегчением Коннор и потянул на себя рычаг, а вездеход начал плавно отрываться от морского дна.
Фонари, теперь направленные в другую сторону осветили то место, где покоился убитый нами гигант. Даже сейчас, когда его тело лежало без единого движения никакая рыба не посмела воспользоваться этим пиршеством. Он был поистине грозой морей, устрашая даже после смерти.
Мы поспешили покинуть место трагедии. Миновав прибрежные воды, где прямо на поверхности, плавая брюхом кверху мирно спали тюлени мы оказались на берегу.
Покрытый мраком лес казался зловещим, а его роскошные цветы теперь словно острые пики торчали вверх, защищая деревья от того, что может свалиться на них сверху. И хоть для нас ночь была временем сна, лесные обитатели стали как никогда активны, и отовсюду доносились их крики, порой даже пугающие. Однако по заверениям исследователей бояться ночи на Калмахе не стоило: никто не интересовался лабораторией в это время суток, а что уж происходит в лесу на самом деле нас не касается. Лишь чашечка телескопа светилась среди кромешного мрака, указывая путь. Я боялась что вездеход случайно вляпается в сопли и увязнет хуже чем в морском дне, но этого не произошло, и вскоре мы оказались у ворот лаборатории.
Коннор написал в своем блокноте номера деталей, которые ему необходимы для ремонта, и после этого мы вышли наружу. Туши тюленей, оставленные напи неподалеку до сих пор остались нетронутыми.
– Господи, неужели тут никто не жрет падать? – разразился Петери, глядя на эту картину.
– Предлагаю нам запастись их мясом, пока оно не стухло.
– Поутру, – коротко ответил коллега.
Настойчивые звонки в дверь ничего не дали. Мы трезвонили около пятнадцати минут, но никто даже не удосужился хотя бы выйти и объявить, по какой причине нас не хотят впускать. Мы и сами отчетливо слушали мелодию звонка, если так можно выразиться, потому что она скорее была похожа на звук работающей циркулярной пилы, так что вариант с его поломкой сразу отпадает. Команда с каждой минутой только свирепела, и вот уже я видела в глазах коллег желание разбомбить забор к чертовой матери. Однако прибегать к столь радикальным мерам требовалось только в крайнем случае, и я попыталась остудить пыл товарищей.
– Направим им запрос с вездехода и дождемся утра здесь. Если история повторится, будем действовать радикально.
– Но мне нужны детали! – вскричал Коннор, и я прекрасно понимала его желание починить вездеход.
– Ты же не будешь ремонтировать его сейчас? Пойдемте внутрь, мы устали и не зря же говорится что утро вечера мудренее.
Недовольно цокая коллегам все же пришлось меня послушаться. Они и сами понимали что взорвать забор – значит оставить исследователей без защиты, поэтому необходимо подождать хоть немного и выяснить в чем дело. Я направила в лабораторию письмо и легла спать, правда никак не могла уснуть: весь мой мозг заполонили страшные мысли, и казалось мне, что на лабораторию обрушилась пока неизвестная нам беда.
Ворочалась я около часа или может чуть больше, прокручивая в голове самые разнообразные сценарии. Ребята мирно посапывали на своих местах, но когда я встала и подошла к компьютеру чтобы проверить, не ответила ли мне лаборатория, оказалось, что Олег тоже не спит. Он подкрался сзади так незаметно и тихо, что я чуть было не закричала от неожиданности, когда он дотронулся до моего плеча.
– Ты чего не спишь? – шепотом спросила я, когда товарищ развалился на соседнем сидении.
– Также как и ты обдумываю произошедшее. А может просто не устал в отличии от Коннора и Петери потому что не чинил вездеход.
– Мне спать вообще не хочется, как не странно. День-то насыщенный был.
– Пойдем тогда в лес! – заулыбался Олег, которого вечно тянуло на приключения, – Чего сидеть в вездеходе.
Предложение коллеги звучало очень заманчиво, однако его следовало тщательно обдумать перед тем как воплощать в жизнь. Больше всего меня беспокоили сопли, а так, запастись фонариками и патронами не стоило ничего. Олег с нетерпением разглядывал меня, следуя за ходом мыслей, и когда я согласилась, был, кажется, вне себя от счастья.
Мы соблюли все меры предосторожности и прихватили с собой столько оружия, словно нас не будет месяц. Я едва не согнулась под тяжестью автоматов, что навешал на меня Олег, а на маску товарищ прицепил яркий фонарь, призванный рассеять темноту и распугать тех тварей, что находятся в ней. Оставив записку коллегам, так, на всякий случай, мы выпрыгнули из вездехода.
Пока я разглядывала лабораторию, пытаясь интуитивно понять что же происходит в ней сейчас, Олег уставился на гору, чьи скалистые вершины, маячащие в темноте казались чем-то чужеродным, словно не относящимся к этой планете. Отчего-то Олега тянуло именно туда, и не договорись он со мной о прогулке в лес, уверена, потащился бы к горе.
– Если бы не эта чертова звуковая защита, – сокрушалась я, еще раз нажимая на звонок, – Можно было бы просто залететь на вездеходе во внутренний двор.
– Да, если бы он мог летать, – напомнил мне Олег.
Немного потоптавшись у дверей, мы двинулись к деревьям. Фонари отлично освещали нашу дорогу, а все те тени, что как оказалось были не так далеко от вездехода разбегались кто куда, так быстро, что я едва успевала разглядеть их очертания. В основном это были небольшие животные, не крупнее кошки или собаки средних размеров. Под лучами моего фонаря так и мелькали их хвосты и лапы, иногда заканчивающиеся достаточно грозными когтями. Оглядываясь и желая разглядеть тех, кто попадался нам на пути, я видела лишь их мерно колышущиеся под ритм движения задницы.
Добравшись до начала леса мы остановились в нерешительности. Сопли свисали с деревьев, иногда стекая прямо на землю и меня охватили сомнения.
– Нам следует вернуться обратно не позже чем через два часа. Уверен, что это хорошая идея – идти в лес?
– Хочешь, пошли к горе.
– Что там делать? – меня, честно говоря уже захватил интерес, а непознанные джунгли Калмаха так и манили, – Ладно. В лес, так в лес.
Здесь было еще темнее, чем снаружи. Спутник Калмаха плохо освещал планету, а среди исполинских деревьев стояла такая тьма, что от наших фонариков кажется даже кора съеживалась. Всюду раздавались крики ночных обитателей, а мы осторожно ступали, глядя вверх, туда, где с переплетенных в единую сеть веток свисали сопли, которые в темноте искрились словно блестки. Проходы между деревьями хоть и были малы, все же оказались достаточными для того чтобы мы могли двигаться не друг за другом, а рядом.