Приют для девушек
Шрифт:
– Я бы хотел ознакомиться с договором и должностной инструкцией.
Чёрт знает что… Не надо было так быстро подниматься. Голова разболелась. На секунду мне показалось, что в помещении ещё кто-то есть. Бред какой-то…
Девушка грациозно вернулась в своё кресло и, криво улыбаясь, небрежно положила на стол красную файловую папку. Развернувшись в сторону окна, она склонила голову к левому плечу и снова взглянула на меня своим тяжёлым взглядом.
– Ваша кандидатура мне очень нравится, – она словно ощерилась и рассмеялась. – Сегодня вторник. У Вас время до пятницы. Сообщите мне о своём решении, пожалуйста, Максим Сергеевич.
– Конечно, – согласился я, забирая папку. – До свидания.
– Пока, – она снова закусила губу и помахала мне одними лишь пальцами.
Очнулся
* * *
Переодевшись в домашнее, я повесил костюм на вешалку и убрал в гардероб. Услышал, как щёлкнул чайник, вскипятивший воду. Я насыпал себе пару ложек сублимированного кофе, плеснул кипятка, немного молока, кинул три куска сахара и отправился на балкон. По небу плыли тучки, и я надеялся на дождь. Я всегда любил дождь. После тридцати его, чаще всего, ненавидишь: голова болит, сонливость и прочее, – но кофе и сигарета на балконе, во время дождя… М-м-м! Это непередаваемо!
Я выкурил пару сигарет, но дождь так и не начался. Глотнув кофе, я направился к столу. Поставив кружку на картонную подставку с черепом, держащим розу в зубах, я открыл полученную от эйчарки папку.
Красиво оформленные договоры на фирменных бланках уже были заполнены. Мне оставалось лишь поставить свои подписи. Это несколько удивило, ведь я не предоставлял им никаких документов, кроме резюме. Да и наименование совершенно другое. Изначальная вакансия была от какой-то «ооошки», а здесь было международное общественное объединение. Какие варианты у меня были? Естественно, узнать о компании побольше. Мне показалось странным, что данных мало, а отзывов вообще нет. В любом случае, мне была нужна работа, и в таких ситуациях я привык доверять своему чутью, которое меня ни единого раза не обмануло. Душа пела и торопила с положительным ответом, но подписывать документы я не спешил.
После сокращения, произошедшего на старом месте работы, все попавшие под него получили положенные выплаты и компенсации. Безработным я был всего неделю. Деньги были. Ну и я всегда откладывал на чёрный день, как говорят. Что нужно холостому мужчине, у которого из вредных привычек только кофеманство и курение табака? Поверьте, – немного.
В свободное время я никуда не ходил, не считая редких встреч с друзьями, которых с каждым годом становилось всё меньше и меньше. И встреч, и друзей, к слову говоря. Жил я экономно и достаточно скромно. Затягивать поясок потуже и сидеть на недорогой еде, при этом не опускаясь до одних только пельменей, макарон и яичницы, я научился уже давно. Оплата налогов за квартиру и авто, была ещё далеко впереди, и пока жизнь казалась относительно безмятежной.
Моё свободное время уходило на чтение, бренчание на гитаре, просмотр фильмов, ночные вылазки в магазины и до ближайшей помойки. В основном я сидел на балконе с кофе, книгой и сигаретами. Это был именно тот досуг, который я себе позволял. Иногда мне хотелось бросить всё и уехать куда-нибудь на море, на котором я никогда не был. Или в лес. Лес даже мне нравился больше. Единственное, маленький и крайне серьёзный внутренний Максим всегда твердил мне о необходимости держать себя в руках и не забывать, что оставлять квартиру надолго – вариант не самый лучший.
Наверное, мой быт, засосавший меня, как болотце, приходился мне по душе, иначе я давно поменял бы свою жизнь. Простую дверь угловой однушки в хрущёвке на пятом этаже при желании можно было выбить задом. Я так и не поставил себе железную дверь, хотя мог. Не знаю почему, но я просто врезал, кроме основного замка, ещё три и установил внутри две одинаковые цепочки: сверху и снизу двери. Да, я, наверное, был слишком замороченным человеком. Я бегал, по десять раз проверяя, везде ли выключил свет, воду, перекрыл ли газ. Фотографировал плиту и розетки, забывал об этом, фотографировал снова и проговаривал, как заклинание, запирая дверь: хомячок-камикадзе – раз, хомячок-камикадзе – два…
Таких хомячков было четыре. По количеству замков. Хомячки были бессмертными. Я отправлял их каждый раз на верную гибель, но они всегда возвращались, чтобы на следующее утро или при вынужденной вылазке, отправиться в последний путь снова. Когда я бегал в магазин ночью или выносил мусор, можно было отправить всего двоих, а то и одного храброго хомячка. После такой процедуры я вылетал пулей на работу или куда мне ещё было нужно.
Нельзя сказать, что я не любил людей. Одному мне было проще. Многие считали моё общество приятным. Мне изливали душу, потому что я умел слушать. Я никогда не притворялся. Я всегда давал понять, что любой, кто пришёл ко мне на консультацию, может получить чуточку больше, чем просто сухой ответ, ссылки на статьи и бездушные, словно заученные, рекомендации. Я всегда приводил примеры, я не боялся общаться с клиентами. Я усваивал и сортировал эту информацию, чтобы вспомнить её в подходящий момент. У многих есть «некий знакомый», у которого много чего происходило. Моим «знакомым» были все мои клиенты. Я избегал лишней конкретики, имён, чрезмерных подробностей ситуаций. Я выдавал суть – и это работало. Люди шли ко мне, а я чувствовал себя на своём месте. Хотя… Почти все говорили, что мне нужно в другую профессию. В театр, или петь, или ещё куда-нибудь, но только не в юриспруденцию. Когда они узнавали, сколько мне лет и сколько я отработал по специальности, как ни странно, мнение не менялось. Люди отрицательно качали головой и советовали не терять времени – пробовать. Говорили, что я отличный специалист, но моё место не здесь. Моё призвание в другом. Может, и так. Со стороны, говорят, виднее.
Я улыбался, благодарил, но знал, что никуда я не денусь со своего места, и моя жизнь вряд ли поменяется. Когда сорок лет не за горами, желание рисковать уходит, особенно, если ты знаешь, что путей отхода у тебя уже не будет. Необоснованные риски всегда казались мне глупостью. Поэтому я редко рисковал. Исключениями были только случаи, когда я имел абсолютную уверенность в исходе дела. Но если для других и со стороны такие ситуации казались рисковым предприятием, то для меня же они являлись результатом моего холодного расчёта, с заранее известным мне итогом. Больше всего я ненавидел непредсказуемость. Не из-за того, что, как многие могли бы подумать, я не был готов к ней, а по другой, крайне банальной причине. У меня всегда был свой план. Я ненавидел, когда что-то шло не по плану. Я ненавидел менять план. Нельзя сказать, что такие ситуации могли поставить меня в тупик, просто я был из той категории людей, которые шли в магазин за хлебом и молоком и возвращались с хлебом и молоком. Ничего лишнего. Ничего, кроме.
Я снова сидел на балконе, курил, глядел в вечернее июльское небо и размышлял о сегодняшнем предложении. Смотритель в приюте для девушек. Звучит странно. Воображение отчего-то рисовало отвязных пацанок, матерящихся похлеще сапожника, постоянно дерущихся и желающих спалить всё дотла. Не знаю почему, но мне в голову всегда лезли самые кошмарные и негативные исходы, хотя это работало мне на благо. Когда того, что выдавало моё воображение, не происходило (что было естественно), как-то становилось легче. Да и вообще, когда ты внутренне готов к самому худшему, любое другое развитие событий предстаёт в лучшем свете. Уже ложась спать, я пришёл к выводу, что готов принять это предложение.
* * *
Проснувшись и приняв душ, неторопливо позавтракав, я снова выполз на балкон. Утро выдалось жарким. На крыше соседнего дома, до которого, казалось, было рукой подать, деловито расхаживало восемь ворон. Я отвернулся, не желая видеть происходящее. Противно каркая, они делили свою добычу.
Уткнувшись в книгу, я погрузился в чтение. Нельзя сказать, что роман был очень интересным. Очередной попаданец оказался в другом мире, быстро стал крутым и сейчас вёл свою армию надирать задницу местному тирану. Несмотря на то, что повороты сюжета являлись крайне предсказуемыми, написано было неплохо. К моему сожалению, в какой-то момент мне наскучило это чтиво, и, положив на страницу полоску белой бумаги вместо закладки, я закрыл книгу. Вспомнив, что я так и не ознакомился с должностной инструкцией, мне пришлось срочно исправлять своё упущение.