Приют одинокого слона, или Чешские каникулы

Рябинина Татьяна

– Я хочу покончить со всем этим!
– отрезала Оксана.
– Слушай. Когда мы с тобой познакомились, я жила с одним человеком. Его звали Денис Локтионов.

– Подожди, ты же говорила, что у тебя был роман с каким-то Денисом, но вы расстались задолго до нашего знакомства.

– Да, это так. Он меня бросил. И я пыталась покончить с собой.

– Так значит, эти шрамы не от разбитого стекла?

– Конечно, нет. Так вот, через какое-то время мы сошлись снова. Я его простила. А через полгода мы познакомились с тобой. Я пыталась сидеть на двух стульях сразу. Не понимая, что для этого надо

иметь как минимум резиновую задницу. Понимаешь, Вадик, я просто панически боялась снова остаться в одиночестве. Мне хотелось быть с тобой, но ты как-то высказался, что предпочитаешь холостую жизнь.

– Похоже, мы с тобой уже не в первый раз совершенно не поняли друг друга, - с горечью усмехнулся Вадим.
– Разве ты не помнишь свои завиральные теории о независимости?

– Я боялась, что мое желание обзавестись колечком написано у меня на лбу метровыми буквами. Обычно мужчинам это не слишком нравится. Денис категорически не хотел на мне жениться. Ему и так было неплохо.

– Не надо было судить обо всех по своему Денису. Я как раз хотел на тебе жениться, почти с самой первой встречи. Ну, может, со второй. А тут такое заявление. Пришлось соответствовать. Чтобы ты меня не бросила.

– Кошмар!
– простонала Оксана.
– Ладно, это еще не все. Далеко не все. Денис начинает собираться в Канаду. На постоянное местожительство. А я в это узнаю, что... что беременна.

– Что?!
– Вадим так и встал, словно налетел на стену.
– И...

– Не спрашивай! Я не знаю, чей это был ребенок. И вот жду, чем дело кончится.

– Ничего себе!
– возмутился Вадим.
– Это как это: «чем дело кончится»?

– Да так. Если бы Денис сказал, что хочет взять меня с собой, я бы с ним и уехала. По-твоему, лучше было бы остаться одной, с ребенком?

– Но почему ты была так уверена, что я тебя брошу? Хотя понятно.

– Да. Кроме того... Даже если бы ты на мне женился, я бы все время думала: а вдруг это не твой ребенок.

– Ага, а с ним ты не думала бы, что это мой ребенок? Или все дело в Канаде?

– Конечно, нет!
– возмутилась Оксана.
– Мне никогда не хотелось жить за границей. Другое дело - остаться одной, да еще с ребенком.

– А ему ты говорила?

– Нет. Не хотела, чтобы он думал: вот, приперла пузом к стенке. И тебе не говорила. Сейчас-то я понимаю, что это было глупо, но тогда... Короче ждала я, ждала. И дождалась до двадцати недель. Благо, что особо заметно не было. А потом Денис заявил, что в Канаде я ему сто лет не нужна. Ему там уже невесту подыскали. У которой аптечная сеть по всей стране. А ты в командировку уехал. И не звонил. Тогда я стала искать врача. Меня отговаривали. Еще бы! Ребенок уже шевелиться начал. Говорили, что опасно. Что может потом детей не быть. Что вообще умереть можно. Но мне уже все равно было. Наконец нашла одного... слесаря-гинеколога. Запросил он с меня столько, что, по идее, от ужаса должен был выкидыш случиться. Но не случился. Положили меня... Это называлось частной гинекологической клиникой. Представь, поставили капельницу и ушли. Никого рядом. Схватки начались, да такие! Я ору - никто не слышит. Заглянула из коридора девчонка, которая на прием пришла. Побежала, притащила медсестру, страшно недовольную. Та на меня наорала, матом обложила и снова ушла. И только потом, когда уже все кончилось, появился врач. Поковырялся во мне - и все. Уже вечером предложили уматывать. А на следующий день на «скорой» в больницу отвезли. Еле откачали.

– Вот теперь я вспоминаю, - кивнул Вадим, снова беря Оксану за руку.
– Я из Костромы приехал, а ты выглядела очень плохо, говорила, что у тебя какие-то проблемы женские.

– Да, я только из больницы вышла. В клинике сказали, что меня предупреждали о возможных последствиях, я даже бумагу такую подписала, так что - никаких претензий. Удивительно, что мне вообще удалось потом забеременеть. Врач так и сказал. Так что можешь себя особенно не грызть. Вряд ли мне вообще удалось бы доносить ребенка.

– Все, Ксюша, давай не будем больше об этом, - Вадим еще крепче сжал ее руку.
– Будем считать, что еще раз начали все сначала.

– Смотри!
– Оксана показывала на что-то, полускрытое деревьями.
– Это же церковь. Православная церковь. Откуда она здесь?

Маленькая деревянная церквушка была похожа на грустного, одинокого человека, который неожиданно для себя оказался на чужбине. Вот он забился в уголок, сгорбился и с ужасом смотрит по сторонам, тоскуя о далекой и недосягаемой родине.

– Ее привезли в конце 20-х годов с Украины. Откуда-то с Карпат. Разобрали по бревнышку, привезли и снова собрали. Зачем? Не представляю.

– Как жаль, что она закрыта, - огорчилась Оксана.
– Ведь сегодня Рождество.

Вадим говорил Генке, что, хоть и верит в Бога, но в церковь не ходит принципиально. Это была неправда. Он просто боялся. Боялся показаться чужим среди этих людей, таких разных, но тем не менее объединенных общей устремленностью к предначальному. Они были неуловимо другие. Они смогли перешагнуть через свой стыд, страх и гордыню - к покаянию. А он... Он не мог. Пока еще не мог.

– Здесь есть православная церковь, - сказал он.
– Кирилла и Мефодия. Хочешь, пойдем?

– Хочу!
– обрадовалась Оксана.

– Я, правда, не очень хорошо представляю, где она находится. Где-то в том районе, где был Генкин дом. Помнишь, где мы следили за ним? Ничего, найдем.

– Как ты думаешь, - спросила Оксана, когда они уже спустились с горы и шли через мост, - за Генку можно молиться в церкви? Ведь формально он не самоубийца?

– В том, что касается церкви, я совершенно темный, - вздохнул Вадим.
– Но все-таки думаю, что нельзя. Он ведь сознательно провоцировал нас. Он хотел, чтобы его убили. Более того, это хуже, чем самоубийство. Он вводил нас в соблазн, а это, насколько мне известно, один из самых тяжелых грехов.

– Значит, для Генки Рождества не будет, - печально заключила Оксана.

– Для Генки - да. Но он сам выбрал свой путь. А вот для нас... Может быть.

В этот момент луч солнца наконец прорвал тучи, и Злата Прага засияла, как земля в первые дни творения.

– С Рождеством!
– Вадим наклонился и поцеловал Оксану.

* * *

8 января 2000 года

Рейс откладывали уже второй раз: в Петербурге стоял сильный туман. Хлапик, который привез их в аэропорт, хотел дождаться, когда объявят регистрацию, но в конце концов извинился и уехал, пожелав счастливого пути.