Приют
Шрифт:
Самообладание вернулось к нашей воспитательнице, она провела ладонью по волосам, поправила воротник, и перевела взгляд на меня.
– Успокойте её. Только истерик мне тут не хватало.
Я торопливо закивала, и Агафья вышла, не закрыв за собой дверь.
Сейчас, я больше всего хотела как можно быстрее сгладить ситуацию, поэтому действовала решительно.
– Зина, Настуся, посидите в гостиной.
Дважды просить соседок не пришлось. Не обронив ни слова, они бесшумно, как тени выскользнули из дортуара. А я подошла к Яринке и взяла, почти схватила её за плечи. Что-то
– А ну рассказывай, что там у вас произошло!
Подруга несколько секунд смотрела на меня, словно не узнавая, и вдруг начала плаксиво кривить лицо – сморщила нос, оттопырила нижнюю губу. Поняв, что вот-вот всё выльется в слезливую истерику, я рявкнула, почти как Агафья:
– Не реви! Ты нам всё портишь!
И это подействовало. Яринка перестала кривить губы и упрямо сжала их, в её глазах снова появилась злость.
– Порчу? А ты бы не испортила?!
– Не знаю, – уже спокойно ответила я, усаживаясь рядом с ней, – Ты же не рассказываешь, из-за чего всё.
Яринка не отодвинулась, несколько раз вздохнула, с силой потёрла лицо, и наконец, монотонно заговорила, не глядя на меня:
– Ну, сначала всё нормально было. Оказался там старпёр, как Дэн и говорил. Но не очень противный, не толстый, не лысый, даже такой на вид добрый. Там садишься перед компьютером и в микрофон говоришь, а Агафья за другим столом слушает. Ну и вот он мне "Здравствуй, Ярина, меня зовут… какой-то там Львович", ну я с ним тоже поздоровалась. Потом он сказал, что сразу обратил на меня внимание, потому что в характеристике указано, что я люблю шить, и у меня это хорошо получается. А он хочет, чтобы его жена была рукодельница, не любит магазинские вещи. Я, говорит, мечтаю, чтобы в нашем доме всё было сшито руками любимой супруги, жадный хрен.
Я хихикнула. Яринка тоже слегка улыбнулась, но тут же снова стала серьёзной.
– Вот, ну я сделала вид, что смущаюсь от того, что ему понравилась, глаза опустила, улыбаюсь, как дура, на всякие вопросы тупые отвечаю, ну вроде там – какой твой любимый предмет, а что ты больше всего шить любишь? Начала уже думать, что всё нормально, сейчас соглашусь с ним дальше общаться, и будем мы про уроки да тряпки разговаривать. А вот фигу! Тут он рожу строгую сделал и говорит "Ты хорошая девочка, Ярина, и я очень надеюсь, что тебе не передались гены гулящей матери".
Яринка опять принялась комкать покрывало, и я погладила её по плечу.
– А ты что?
– Я… я сначала просто онемела. Это же мой отец так сказал тогда "Мне не нужен ребёнок от гулящей женщины". Ну, отец, он всегда был уродом, от него я другого и не ожидала. А тут этот… так же… у меня просто в глазах покраснело всё, я сама удивляюсь, как не сказала ему то, что мы во дворе иногда говорили, когда ссорились.
– А что сказала-то?
– Сказала только "Лучше замолчите, десять таких как вы, не стоите моей мамы". У него аж рот открылся… а я встала и выбежала.
Я слегка перевела дух. Хорошо зная Яринку – могло быть намного хуже.
– Теперь Агафья тебя сожрёт.
– Подавится. Я просто не буду больше ходить ни на какие онлайн-свидания.
– Как
– И что? Скажу, что не хочу замуж. Имею право.
Я задумалась. Пожалуй, это и правда было выходом. Заставлять не будут, как недавно сказала Агафья "Насильно замуж не выдаём". Но тогда…
– Яриш, лучше не надо. Мы должны сейчас ничем не отличаться от остальных, понимаешь? Даже лучше быть. Чтобы никаких подозрений в нашу сторону. А девочка, которая не хочет замуж, это очень странно.
Яринка с видом мученицы возвела глаза к потолку, и шумно набрала в грудь воздуха, явно намереваясь ответить что-то резкое, но тут дверь в очередной раз резко распахнулась, и мы снова увидели Агафью.
Она не стала входить и не сразу заговорила. Вместо этого какое-то время задумчиво рассматривала Яринку, словно увидела её впервые. Потом изрекла:
– Тебе повезло, Донаева. Со мной только что связался Станислав Львович. Он просит не наказывать тебя, и передать, что не хотел показаться грубым.
Мы с Яринкой удивлённо переглянулись и снова уставились на Агафью.
– Я пообещала этому благородному человеку не быть к тебе строгой, и только поэтому ты не получишь розги за свою вопиющую грубость. Но это был последний раз, когда ты повышаешь голос на взрослого человека и подвергаешь риску репутацию приюта, тебе ясно?
У Яринки хватило ума кивнуть.
– Сегодня в шесть ко мне в воспитательскую, Станислав Львович даёт тебе ещё один шанс.
И Агафья, не дожидаясь ответа, хлопнула дверью.
Мы ошарашено молчали.
– Вот это да, – наконец пробормотала я, – Слушай, ты видимо сильно понравилась этому старику, раз он даже не разозлился.
– А может, наоборот? Он очень сильно разозлился и теперь хочет жениться на мне, чтобы уж тогда отомстить так отомстить? – мрачно предположила Яринка, откидываясь на подушку.
– Ты пойдёшь, понятно? – грозно сказала я, – Если он стерпел эту твою выходку, значит, стерпит и что-нибудь другое.
– Пойду, – неожиданно легко согласилась подруга, – Мне аж интересно стало, чего это он такой добренький?
В дортуар осторожно заглянули Зина с Настусей, и, увидев, что гроза миновала, присоединились к нам. Узнав о Яринкином помиловании, они пришли в восторг.
– Это любовь! – запищала впечатлительная Настуся, – Только любящий человек способен так прощать.
– Любовь, не любовь, – мудро рассудила Зина, – Но отходчивый муж – это тоже очень хорошо.
Мы с Яринкой только вымученно переглянулись.
И к вечеру этого неспокойного дня в нашем дортуаре имелись целых две невесты. Пожилой кавалер моей подруги решил, что девочка, с таким пылом защищающая свою, пусть и тяжело согрешившую мать, полна добродетели и заслуживает всяческого уважения. Яринка поняла, что разговоров о родителях не избежать и с другими претендентами на руку и сердце, поэтому лучше согласиться на общение с тем, с кем это уже пройдено. А Зина, не долго думая, решилась строить отношения с первым, кто это предложил, благо по её словам, человек оказался ей симпатичен, хоть, как и следовало ожидать – далеко не молод.