Приют
Шрифт:
Подруга торопливо погладила меня по волосам.
– Тшшш. За три дня мы что-нибудь придумаем.
– Надо предупредить Дэна, – я сжала зубы и завозилась, пытаясь встать, но Яринка твёрдо положила мне на спину тёплую ладошку.
– Лежи, тебе вообще нельзя никуда сегодня выходить.
– А что делать? – безнадёжно забормотала я, снова ужасаясь безнадёжности случившегося, – Что нам теперь делать?
– Тебе – отдыхать, – спокойно ответила подруга, – Сегодня останешься здесь, внизу, а я на твоё место полезу. Ужин тебе принесу сюда. А завтра придумаем, что делать.
Неожиданно она подалась ко мне, и быстро поцеловав сухими губами в щёку,
– Просто ложись и спи, лето придёт во сне…
До вечера я так и пролежала на животе, то погружаясь в тревожную дрёму, то вновь всплывая на поверхность. После того, как Яринка укрыла меня одеялом, я, наконец, сумела согреться, от чего стало чуть легче. Один раз на пороге возникла Агафья, молча окинула нас взглядом, и исчезла. Откуда-то вернулась Зина, села за тетрадки, искоса поглядывая на меня. Ужин, Яринка, как и обещала, принесла мне в дортуар, я через силу проглотила несколько ложек остывшего картофельного пюре и выпила компот. А уже когда подошло время ложиться спать, появилась Настуся, которую я не видела весь день. Она неслышно скользнула к своей кровати и принялась переодеваться, ни на кого не глядя.
– Настусь, – вкрадчиво окликнула её Яринка, и та вдруг вздрогнула всем телом, – Ты где была?
Голос подруги прозвучал странно, была в нём некая нарочитая взвинченность, словно она собиралась сделать что-то неприятное, и подбадривала саму себя.
– Я? – Настуся упрямо не смотрела на нас.
– Ну не я же, – Яринка делано зевнула, – Тебя весь день не было.
– На улице я сидела. Такая хорошая погода.
– Ну, кому-то хорошо, кому-то не очень, – туманно заметила Яринка и задала следующий вопрос, – А уроки тоже на улице делала?
– Тебе-то что? – попыталась огрызнуться Настуся, но получилось это у неё очень неуверенно, даже жалко.
– А то, – Яринка медленно поднялась на ноги и небрежно облокотилась о шкафчик, – Что я тебя видела. Ты на скамейке возле школы читала.
– Ну, читала, и что?
– С планшета читала, – уточнила Яринка, и Настуся вдруг съёжилась, опустила голову, – Планшет у тебя Агафья не забрала. У всех забрала, а у тебя – нет. Странно, да?
Зина подняла голову от тетрадей, оглянулась, обвела всех взглядом и приоткрыла рот. А Настуся посмотрела на неё, на Яринку, наконец, на меня, и вдруг, как подрубленная, упала на кровать и закрыла лицо руками.
С полминуты мы слушали её беспомощные всхлипы. До меня доходило медленно, как до жирафа, и даже когда Яринка презрительно плюнула, а Зина с бесконечным разочарованием протянула "Да ну-у-у…", я всё ещё ничего не поняла.
А потом Настуся быстро заговорила, беспрестанно шмыгая носом и размазывая слёзы по лицу.
– Я не хотела… я не думала, что всё так получится… я же, как лучше… Она сказала, что так надо, и как я могла отказаться? Я же долго молчала, а вы всё равно… я вам пыталась сказать, что так нельзя. А вы только хуже…
Я окончательно запуталась. Судя по недоумённым лицам Яринки и Зины, они тоже. А Настуся продолжала причитать, всё повышая и повышая голос, грозя сорваться в истерику:
– Я же не просто так это всё говорила! Я думала, вы задумаетесь и поймёте, как плохо поступаете, и тогда мне не придётся ничего рассказывать! А вы на меня накричали, обозвали, посмеялись… тогда я и подумала, что пусть, что значит так надо. Даша, прости, я не знала, что тебя будут бить! Если бы знала, то никогда не…
Неожиданно Яринка протянула руку, схватила со второго яруса кровати мою
– Не надо её трогать, – глухо сказала Зина, но не двинулась с места.
– Не собираюсь я трогать эту овцу, – с бесконечным презрением ответила моя подруга, – Пусть только заткнётся, а то слушать противно.
Она устало вздохнула, и осторожно присела рядом со мной.
– Это что же? – наконец решилась я облечь в слова свою догадку, – Это Настуся Агафье всё рассказала?
– А кто ещё? – Яринка криво улыбнулась, – Она, святоша наша.
– Но, – я помотала головой, – Откуда? Как она могла узнать?
Зина поднялась на ноги, подошла к Настусе и тронула её за плечо, от чего та вздрогнула и съёжилась.
– Расскажи, – велела Зина, – Перестань реветь, и расскажи всё, чего уж теперь…
Как ни странно, Настуся действительно перестала реветь, как будто её выключили. Подняла на нас покрасневшие глаза, и торопливо, словно боясь, что мы не дослушаем, начала рассказывать.
Всё оказалось просто и так очевидно, что мне оставалось только ругать себя за неосторожность вкупе с глупой бравадой. Агафья насторожилась, когда я принялась паясничать в разговоре с Михаилом Юрьевичем, чем и заработала от неё пощёчину. Потом ей показалась странной наша с Яринкой одновременная простуда. Затем моя подруга попыталась напроситься на помолвку со своим пожилым ухажёром, продемонстрировав верх нескромности. И после, как будто этого было мало, начала с непозволительной для девушки её положения, небрежностью, отмахиваться от новых предложений. Но больше всего нашу воспитательницу насторожили мои высказывания во время её импровизированной лекции в гостиной на тему девичьего целомудрия. Рассудив, что последнее время мы очень подозрительно себя ведём, и здесь явно не всё так просто, Агафья вызвала к себе Настусю и велела следить за нами. Тут нужно отдать ей должное, Агафья хорошо знала своих питомиц, наши слабости, чаяния, и надежды. Завербовать Настусю ей не составило труда, просто напомнив о её христианском долге помогать всем заблудшим ради спасения их душ. Даже если для этого придётся причинить им боль, насильно наставить на путь истинный, ведь люди глупы и не ведают, что творят… особенно женщины.
Настуся, хоть и простушка, тоже оказалась не дурой. Она и сама давно заметила странности моего и Яринкиного поведения. А после того, как однажды проснулась ночью и увидела, как мы возвращаемся откуда-то под утро, одетые и возбуждённые, не могла не согласиться с Агафьей в том, что нас нужно спасать.
Она стала исподтишка наблюдать за нами, и скоро заметила, что мы много времени проводим с планшетами в руках. Слишком много, чтобы списать это на выполнение уроков и повторение пройденного в школе. Как-то, воспользовавшись нашим отсутствием, она по очереди заглянула в мой и Яринкин планшеты, где и обнаружила любовные романы с декольтированными красавицами на обложках, тающими в объятиях мускулистых мачо.
Но как ни прониклась Настуся своей новой ролью спасительницы грешниц, она долго надеялась, что сумеет вразумить нас сама, не прибегая к помощи Агафьи. Для этого и нужны были её нудные импровизированные проповеди по вечерам, зачитывание цитат из Библии, рассуждения в пространство о грехах и их искуплении. Наивная Настуся, не смотря на то, что этим, как она думала, навлекает божий гнев и на себя, до последнего пыталась воззвать к нашей совести, заставить устыдиться, и тем самым избегнуть наказания.