Приз для принцев
Шрифт:
— Что же делать? Спасите нас!
Стеттон попытался воззвать к их разуму:
— Нет ли здесь какого-нибудь хода… потайного хода?
— Нет.
— Черный вход?
— До него можно добраться только из центрального коридора.
— На крышу?
— Туда нет дороги.
— Но где остальные люди? Убежали? Вы здесь одни?
Молодая женщина открыла было рот, чтобы ответить, но ответ пришел не от нее. Пока они говорили, в коридорах стали слышнее солдатские проклятия и восклицания, по всему монастырю раздавались жуткие крики боли и отчаяния, перекрывавшие даже хриплые вопли солдат; они доносились, очевидно, из комнаты за стеной. Лицо девушки побледнело, она взглянула на Стеттона и, запинаясь, сказала:
— Они поднялись в часовню! Господи, помилуй!
Ее колени дрожали, с выражением мольбы на лице она приблизилась к молодой женщине; Стеттон стоял словно парализованный доносившимся извне шумом.
А крики, топот и грубые голоса солдат все приближались. Еще мгновение, и они будут обнаружены.
Почувствовав руку женщины на своей руке, он обернулся. Она пристально смотрела на него, в глазах ее были нетерпение, решимость, но совсем не было страха.
— Может быть, нам попытаться убежать через окно? — Ее голос был тверд и спокоен.
— Через окно? — тупо повторил Стеттон.
И, словно очнувшись, быстро пробежал в ту комнату, из которой появился, и выглянул в зарешеченное окно, куда он влез. Улица была пустынна.
Велев женщинам следовать за ним, он протиснулся сквозь прутья и спрыгнул на землю, под окном упав на колени. Но тотчас вскочил на ноги, чтобы подхватить девушку, которую вытолкнула из окна ее компаньонка.
Молодая женщина последовала за девушкой, легко, как птица, не дожидаясь чьей-либо помощи. Они стояли все вместе на слабо освещенной луной улице.
Зная, что они находятся слишком близко от главной артерии города и потому их могут обнаружить в любую минуту, Стеттон не стал терять времени на обсуждение маршрута.
— Бегите! — прошептал он, указав на узкую улицу, по которой он пробирался к центру города.
Но женщина колебалась.
— А вы?
— Я следом. Поторопитесь!
Они побежали; раздававшиеся позади выстрелы пьяных солдат и крики их жертв резали слух и подгоняли вперед. Улица, по которой они бежали — кривая и узкая, но благодаря луне не слишком темная, — была абсолютно пустынна, дома с обеих ее сторон были заперты, окна закрыты ставнями, и нигде ни огонька.
То тут то там, в окне или в дверях, появлялась чья-нибудь голова, но при их приближении поспешно пряталась. Было очевидно, что эта улица еще не захвачена; быть может, они спасены, но где найти безопасное убежище?
Стеттон догнал обеих женщин и заговорил на бегу:
— Вы знаете город? Знаете, куда можно пойти?
Молодая женщина помотала головой:
— Нет.
— Тогда бежим по этой улице. Нам нужно выбраться за город. Найти бы генерала Нирзанна… я его знаю…
Это намерение — весьма нелепое в сложившихся обстоятельствах — не вызвало отклика. Они пробежали уже три или четыре перекрестка, и Стеттон начал думать, что опасность осталась позади, когда на следующем перекрестке из-за стоявшего на углу небольшого деревянного дома на них вдруг вылетела банда турок.
Одновременно слева до Стеттона донесся новый взрыв протестующих криков; это с другого конца в улицу тоже ворвались солдаты и начали яростно громить двери и окна домов и магазинов.
Группа из шести или семи солдат остановилась прямо на пути беглецов. Какое-то мгновение они колебались. Стеттон услышал, как один из них крикнул:
— Пошли, на этих не разживешься! В магазины!
Но, разглядев молодую женщину, вцепившуюся в руку Стеттона, солдат дернулся вперед и уставился на нее с пьяным вожделением.
— Аллах! Какая красивая! — Он засмеялся и грубо схватил ее за плечо.
У Стеттона в нагрудном кармане была спрятана бумага, подписанная генералом Нирзанном, разрешающая ему беспрепятственно проходить повсюду, но совершенно бесполезная для его спутниц.
Он быстро сосчитал солдат. Семеро. Что он мог один против семерых? Будучи человеком осторожным, он полез в карман за бумагой.
И в этот самый момент главарь банды грубо дернул молодую женщину на себя и схватил ее в объятия.
И вот тут, проклиная свое безрассудство, Стеттон прыгнул вперед и нанес сильный удар солдату в лицо.
Тот отшатнулся, вскрикнул от неожиданности и боли и выпустил предвкушаемую жертву.
— Свинья! — вскричал он, бросаясь к Стеттону.
Его товарищи уже спешили к нему на помощь с пистолетами и штыками на изготовку.
Велев молодой женщине и девушке немедля бежать прочь отсюда, Стеттон отпрыгнул в сторону, едва успев увернуться от кончика ближайшего штыка. Рванувшись вправо, он, прежде чем солдаты успели добраться до него, припустился по улице вслед за своими спутницами.
Когда он догнал их, девушка, которую звали Виви, схватила его за руку:
— Вы не ранены?
Стеттон отрицательно покачал головой.
Они помчались дальше. Им вслед стреляли из пистолетов, пули свистели мимо них. Свисту пуль вторили вопли разъяренных, стрелявших на ходу солдат, ударившихся в погоню за беглецами.
Внезапно молодая женщина коротко вскрикнула.
— Вы ранены? — задыхаясь, спросил Стеттон.
— В руку. Это ничего, — ответила она, не замедляя бега.
Оглянувшись назад, Стеттон выругался, увидев, что солдаты настигают их. Улица перед ними была залита лунным светом, и Стеттон понимал, что, куда бы они ни свернули, повсюду рискуют столкнуться с какой-нибудь бандой мародерствующих солдат.
Казалось, бегством спастись невозможно. Торопливо оглядев узкую улочку в поисках возможного убежища, он увидел недалеко впереди, справа, дом, в окне которого виднелся слабый свет свечи. Дом стоял несколько в глубине от улицы; добежав до него, Стеттон свернул на покрытую гравием дорожку, увлекая за собой спутниц.
Дверь была закрыта; он отчаянно жал на кнопку звонка и колотил кулаками по двери. Солдаты тоже свернули на дорожку и были уже совсем близко.
— Ради бога, откройте! — вскричал молодой человек.