Призма-2
Шрифт:
— С нами Великий ведун. И это многого стоит! Я все понял и все сделаю, как ты сказал.
— Да пребудет с нами Светлый Анорис!
— Да придаст нам Анорис силу предков!
— Да пребудет с нами Свет!
Последним делом Ксант посетил палатку своего дяди, седовласого ведуна Антина. Тот увидел племянника и первым поприветствовал его. Одетый в простую длиннополую льняную рубаху, с простодушным открытым лицом, длинными спутавшимися седыми волосами Антин не производил впечатление знатного родована.
— Рад видеть могучего правителя и моего племяша!
— Все шутишь, дорогой дядя.
— А как же. Перед каждым сражением я всегда настраиваюсь на шутливый лад. У меня тогда лучше получается. Видимо такова воля Дыя и великого Ана.
— И не без помощи араки, — рассмеялся Ксант и обнял дядю.
— Арака не сома, облегчает тяжелые думы, помогает мне отогнать плохое настроение и темные предчувствия. Вон как все забегали, мергулы появились?
Ксант серьезно посмотрел на тут же преобразившегося Антина. Тот весь подобрался, расправил плечи, брови его хмуро сошлись на переносице. В жизни Антин слыл шутником, балагуром и выпивохой. Но как только вставал вопрос о чем-то серьезном, он становился совсем другим — сосредоточенным, собранным, сильным. Ксант знал, что только ему он может поручить самую трудную задачу. Как сейчас.
— Машту выступили. Они так уверены в своей безнаказанности, что даже не выслали вперед разведку. Думают, что мы трясемся от страха, за стенами города. Их намного больше, но у нас хорошие позиции. Пришлось припасти им пару сюрпризов. Самый «приятный» сюрприз должен преподнести им ты. Сейчас вы, с Архипом, на лошадях, обходной тайной тропой проберетесь мергулам в тыл. У Южного входа, в пещерах, спрятались четыреста отборных наших мечников. Ты возглавишь их, придашь им сил, зарядишь их ярью. Когда машту пройдут долину и выйдут на нас, начнется сражение. Вы же будете ждать, ждать моего сигнала желтым флажком. Не раньше. Как бы нам трудно не пришлось, не атакуйте. Только по сигналу. Вам придется труднее всего. Главная ваша задача нанести максимальный урон противнику и смешать их ряды и тылы. Нам нужно как можно дольше задержать их, выиграть время. Постарайтесь прорваться к ставке мергулов. Нафанчара с ними нет, но среди них много сильных черных колдунов. Если у вас получится — несколько дней передышки нам обеспечено. Без колдунов они не пойдут на штурм города. Сил у нас очень мало и главная надежда на помощь с севера, которая, я верю придет к нам, очень надеюсь. Поэтому так важно, чтобы у вас получилось, пока мы оттянем на себя их силы. Если атака завязнет, то уходите по тайным тропам. Вас прикроет Архип, с воинами.
— Все понятно племянник, сделаем. Прекрасно понимаю, что от этого зависят тысячи жизней родовичей. Да поможет им Дый! Умрем, но сделаем.
— А вот умирать не надо, дорогой дядя, — Ксант еще раз внимательно посмотрел на Антина. Простоволосый, в рубахе, из оружия только посох. — Может хоть сегодня оденешь доспехи, битва предстоит серьезная.
Антип откинул рукав. Под ним оказалась необычная кожаная куртка, ярко-серебристого цвета, в мелкую чешую.
— Несерьезных битв не бывает. Я понимаю, что сегодня не обычный день, поэтому и достал свою тужурку из серебристого уратского единорога, выпаренную в моем волшебном растворе. Попрочнее твоих замечательных лат будет. Вот так вот. И шелом знатный имеется, правда на шапку путника больше похожий. И посох мой не хуже меча работает, сам знаешь. Не беспокойся за меня.
— Знаю тебя в деле, потому и доверил самую трудную задачу. Но не перестаешь меня удивлять, дядя, — Ксант со знанием дела потрогал тужурку и восхищенно покачал головой. — Знатный доспех, знатный.
— Нафанчара разобьем, тебе такие сделаю.
— Спасибо. Мои тоже ничего, старинной гномьей работы. Таких уже не сделать, некому.
— Давно такие делали. При пращуре Китеке. Да и некому. После того как Проход закрылся почти не осталось гномов в Земном мире. Правда четырех я знаю. Ох, мастера, не хуже твоих могут доспехи сработать. Еще помнят старые древние секреты, но, паскудники, ни с кем делиться не хотят. Говорят в могилу все знания унесем, но вам, людям, не откроем.
— Неужто так тебе и сказали. — брови Ксанта в удивлении поднялись от такой наглости гномов. Так говорить с ведуном никто не мог себе позволить. Антин ухмыльнулся, вспоминая что-то приятное.
— Это я перефразировал. Донес так сказать общий смысл их гномьей философии. Мне они такого не сказали бы никогда. Но на падение нравов людских жалились, обиды нанесенные упоминали и намекнули о том, о чем я и так давно догадался. За что, кстати, их совсем не осуждаю. Много они от подлых людишек натерпелись, и обмана, и воровства, и гонений. К родованам у них претензий не было, почему и дружили со мной, но вот остальные…
— Поди жалеют, что с родственниками не остались в своем мире?
— Спрашивал и об этом у них. Представь себе не жалеют. — Антин хитро улыбнулся, глаза озорно заблестели. — Они ж те еще пройдохи. Что хочешь готовы терпеть лишь бы конкуренции не было. А жалобы их, это так под чарку и задушевную беседу нюни. Они свое дело знают и конъектуру чувствуют. Скоро месяц, как они все свое добро собрали и на север отправились. Они, как крысы беду чуют.
— Это не их земля. Им главное барыши. Мы же родились на этой земле, живем и умирать на ней будем. Эта земля приняла пепел наших предков, если придется примет и нас. — Главный ведун резко встал со скамьи и вплотную подошел к ведуну Дыя, посмотрел ему прямо в глаза.
— Пора! До полудня начнется битва.
— Да пребудет с нами Светлый Дый!
— Да пребудет с нами Светлый Анорис!
Враг двигался нестройными колоннами, поднимая пыль до неба. Нос и рот воинов был закрыт тканью, но мелкие частицы проникали везде, разъедая даже глаза. Отплевывая и стряхивая ее с ресниц и бровей, ругаясь и проклиная всех на этой земле, двигалось черное воинство по выжженной солнцем земле. Большая часть войска была пешей и составляла основу колонны. Лишь в арьергарде, замыкая войска, находился большой отряд верблюжьих всадников, как тяжеловооруженных, так и легких наездников. Перед ними, лениво переставляя свои огромные ноги двигались восемь боевых слонов. К их спинам были приторочены огромные кибитки из темной фиолетовой камчи, с несколькими отверстиями вместо окон. Нетрудно было предположить, что там располагались важные персоны. То там, то здесь раздавались крики людей, стремительно перемещающихся на конях вдоль колонны и безжалостно хлещущих любого, выбившегося из строя. Люди двигались молча, не желая получать лишнюю порцию едкой пыли в легкие. Сразу же после закованных в тяжелую броню воинов, уныло брели полуголые, окровавленные и грязные люди. Внешний облик разительно отличал их из общей массы темноликих людей вокруг. И не только цепями, сковавшими их. Это были светлокожие, русоволосые пленники, уныло бредущие навстречу своей смерти. Среди них было много детей и стариков. Разговаривать, а тем более плакать им запрещалось. За непослушание кара была одна — смерть. Прямо тут же, на обочине дороги — ударом каменного молота по голове.
С правого фланга проскакало несколько легких всадников, поднимая еще выше придорожную пыль. Не останавливаясь, они промчались вперед. Это были разведчики. В черных кожаных доспехах и медных шишаках на головах, с короткими, словно ножи мечами, они стремительно перемещались на своих хусанских изящных лошадках. Отряд из тридцати таких скакунов, с худым бородатым командиром во главе, стремительно пересек низину и почти мгновенно оторвался от основной колонны. Совсем немного времени и они приблизились к узкому выходу из долины, словно нехотя протискивающемуся между холмами.
Не доехав сотни метров до прохода, командир разведчиков резко осадил коня и призывно поднял руку.
— Остановитесь! Мой амулет Манго жжет мне руку, предупреждая об опасности! — он пристально осмотрел близлежащие холмы, надеясь увидеть хоть какую-то примету об угрозе их жизням. Но не было даже намека на это. В полной тишине слышалось лишь тяжелое гудение стонущего от зноя воздуха и возбужденное похрапывание лошадей, перебирающих копытами на месте. Даже птицы не нарушали однообразия окружающего ландшафта.