Призма-2
Шрифт:
— Командир, здесь негде даже спрятаться, — первым нарушил тишину темнокожий безбородый воин в дротиком в руке. Он, как и основная часть разведчиков, заметно отличался от командира внешне. Тот был марант — полукровка, мать которого была рабыней, из родованов, остальные чистокровные хоши.
— Я чувствую опасность, амулет меня ни разу не подводил, не быть мне шункором разведчиков. Опасность где-то рядом. Разворачиваемся, нужно доложить Шуш-бину. Пусть он решает, что делать. — Он развернул своего коня и уже собрался огреть многохвосткой своего скакуна, как один из его воинов закричал.
— Смотрите! — указывая на одинокую фигуру путника, появившегося впереди на дороге, выворачивающей из-за нависших над ней холмов. Высокий, бородатый, в серой дорожной накидке, посохом и котомкой через плечо. Он появился неожиданно, тут же замер на месте, увидев всадников. Несколько сун путник и командир разведчиков молча смотрели друг на друга. Первым среагировал путник. Скинув котомку с плеча, крепко ухватил ее и побежал прочь, что есть силы. Шункоры, словно гагары загоготали, выкрикивая воинственные кличи, призывая командира в погоню.
— Вперед, командир! Поймаем этого гожа! Он нам все расскажет, что видел! Вернемся не с пустыми руками к Шуш-бину! — призвал одноглазый воин, с выбритой наголо головой. Охотничий азарт воинов перекинулся и на командира. Лишь мгновение тот сомневался. Врожденная кровожадность и жадность до рабов заглушили тревожное предчувствие.
— Хая! Взять его! — и несколько десятков черных наездников, вздымая облако пыли, устремились за родованом уже скрывшимся за холмом. Наездники, грязно ругаясь, подбадривали себя, нещадно хлеща мчавшихся во весь опор коней.
Первым скакал командир, уже почти на корпус лошади опережая остальных, не поспевавших за ним на своих обычных лошадках.
— Хэй, хэй, хэй! — подбадривал он своего скакуна, и так мчавшегося быстрее ветра. Привычный к погоням и кровавым схваткам он отлично подходил своему хозяину — жестокому, беспощадному, сильному. Яростно сжимая зубами уздечку, с красными от ненависти глазами конь несся на убегающего человека, уже намного опередив остальных догоняющих. Силуэт путника стремительно приближался. Лошадь уже была готова втоптать его в пыль своими обработанными специальным раствором копытами. Дорога уже повернула за холм, словно торопилась вырваться из мертвой Варкской долины и увидеть буйную растительность и разнотравье.
Понимая бессмысленность дальнейшего бега, путник резко остановился в нескольких шагах от кустов суахили, и повернулся навстречу стремительно приближающемуся всаднику. Спокойно отложил в сторону свой мешок и крепко сжал посох. Он даже не вспотел от столь длительного и напряженного бега. Дыхание его было ровным и спокойным. Взгляд серых, проникновенных глаз выражал уверенность и не было даже малой толики страха или переживаний, которых можно было ожидать в его непростой ситуации. Сделав несколько шагов назад, к кустам, для защиты спины от неожиданных атак, он ждал первого всадника. В это время командир разведчиков яростно раскручивал кожаную петлю, уже намереваясь пленить невезучего сальвина. Взмах руки. Но петля вместо того, чтобы обвить свою жертву, натолкнулась на выставленный посох и черный наездник рухнул в на землю. Ничего не понимая, скривившись от боли в правой лодыжке, тот поднимается, ошалело озираясь по сторонам. Его бойцы уже совсем рядом и наверное, смеются над позором командира. Ярость и злоба охватили маранта. Выхватив свой короткий бешменский меч, не обращая внимания на боль в ноге, с диким воплем, он бросился на безоружного странника. Тем непомернее было его удивление, когда уже через суну он осматривал свой же меч у себя в груди. Всего одно движение соперника и его же атака оказалась смертельной. Умирая, командир мергулов видел, как словно скошенная трава, падали на землю его воины, пронзенные длиннохвостыми стрелами сальвинов. Лишь один из наездников успел метнуть свое короткое копье в странника, не причинив ему никакого вреда. Молниеносное движение посохом, и последний враг упал замертво.
Из придорожных кустов появились лучники. В светлых рубахах, высокие и стройные, они словно сказочные грибы, после дождя выросли из земли. Впереди бежал, торопясь к страннику, пожилой родович.
— Ты не ранен, Ксант? — первым делом спросил он.
— Нет, я справился. Как у вас? Никто не ушел?
— Никто. Сработали слаженно.
— Это хорошо, Гриб. Главное, чтобы враг ничего не заподозрил. Понимаю, это были разведчики. Видишь, у этого амулет Манго. Он почувствовал опасность. Поэтому пришлось рискнуть, но зная их повадки, оправданно. Этих людей легко просчитать. Не могли они не броситься в погоню за такой доступной жертвой, — усмехнулся Ксант.
— Ты как всегда все рассчитал.
— Спасибо, что быстро поняли мой план и подыграли. Очень важно, чтобы машту ничего не заподозрили. Чем неожиданнее будет наша атака, тем больше шансов на благоприятный исход. Уберите скорее трупы и приготовьтесь к битве. Уже скоро.
Из-за деревьев показался всадник. Еще не остановив коня, юный наездник уже соскочил на землю.
— Ксант! Войска мергулов приблизились к зоне первой засады!
Главный ведун улыбнулся и обвел взглядом окружавших его родовичей.
— Отлично! Они не стали дожидаться разведчиков. Совсем потеряли осторожность. Что ж, встретим их, как подобает, друзья! К бою!
— К бою!!! — отдалось многоголосым эхом, и молодые лучники побежали на холм, к своим позициям. Ксант три раза свистнул, из-за кустов суксана выбежал его белогривый скакун Гжель, мощный красавец, с умными, почти человеческими глазами. Приблизившись к Ксанту, он остановился, ожидая новых приказов. Ведун легко вскочил на спину лошади и ласково похлопал его по шее.
— Начинается. Мчись вперед, они начнут первыми. — Конь отлично понимая хозяина поскакал в нужном направлении.
Солнце появилось над холмом, запуская свои палящие лучи на каждый кустик, деревце, камень.
Атака началась в полной тишине. Уныло бредущие по дороге воины машту сначала ничего не могли понять. Вдруг пешие воины из колонны, с глухими стонами, стали падать на землю. Истекая кровью, они только непонимающе хрипели. У каждого в горле торчала стрела — многохвостка. Немая сцена ужасающей картины. Вокруг, выжженная безлюдная пустыня, а люди падали и падали замертво. В передних рядах назревала паника. От выстрелов невозможно было спрятаться, а главное понять откуда пришла угроза. Счет убитых уже пошел на десятки, сотни, когда кто-то из тяжеловооруженных мечников закричал, указывая прямо в поле.
— Да вон же они! Из земли вырастают! — Действительно прямо из земли, точно по команде, возникали стройные ряды лучников, и выпустив стрелы, мгновенно исчезали под землей. Через суну возникал следующий ряд, и также молниеносно исчезал. Все происходило так быстро, никто не мог понять, что происходит. Пока опешившие машту разобрались в чем дело, возникла суматоха, грозившая превратиться в бегство. Первыми пришли в себя тяжеловооруженные пехотинцы. Сомкнув щиты, они перестроились во фланги и, выставив копья, двинулись на лучников. Но сальвины были великими мастерами стрельбы. Они находили лазейки даже в неприступных латах врагов. Атака мергулов захлебнулась. Машту пришлось спрятаться за заслоном из щитов. Мергулы быстро оценив опасность положения, пошли на хитрость. На стрелков погнали пленных родованов. Прикрываясь женщинами и детьми вражины гнали их на своих. Израненные, измученные и обессилевшие брели плененные. Ничего уже не могли сделать лучники. Не могли стрелять в своих братьев и сестер. Организованно начали отход. Войска мергулов, разорвав строй, бросились в погоню. Теперь серьезная опасность возникла для родовичей. В этот момент из-за холма, словно стремительная лавина, показалась латная конница сальвинов. Словно весенняя горная река, неслась она на оголившийся фронт машту. Удар их был настолько мощным, что уже ничего не понимающий враг, побросав оружие, в панике, побежал. Получив удар в тыл, тяжеловооруженные пехотинцы мергулов гибли на месте, так и не успев оказать серьезного сопротивления. Началось избиение авангарда машту. При этом были освобождены пленники, тут же переправленные к своим.