Признания на стеклянной крыше
Шрифт:
— Что там за кости валяются на кухне? — спросила Мередит.
— В траве на них наткнулся. Подумал, оставлю для Синтии в виде презента.
— Хорош сынок. — Мередит усмехнулась. — Гаси, давай, свою трубку.
— Пасынок. — Сэм затянулся в последний раз и выбил трубку.
— Я слышала чей-то голос у себя за дверью. — Мередит незаметно взяла со стеклянного столика положенную трубку. Надо будет выкинуть потом в мусорный ящик.
— Первый признак помешательства, — заявил Сэм. — И что вам сказал этот голос?
— «Вода».
— Хм-м, — сказал Сэм. — Любопытно. Лично мне голос твердит,
— Сэм, — остановила его Мередит.
— Я тоже честно предупреждаю, — сказал он ей. — Даже и не надейтесь достучаться до меня или что вы там еще задумали. Со мной это дохлый номер.
И все-таки она пыталась. В этом, в конце концов, заключалась ее работа. Хотя, пожалуй, и нечто большее — миссия своего рода. Потому-то, быть может, так и стремился заполучить ее к себе Джон Муди, учуяв в ней прирожденного ремонтника, наладчика. Который рвется к успеху в том, где другие потерпели неудачу. Однако способа вытащить Сэма утром из постели, как видно, не существовало. Чего только она не пробовала: и батареи будильников расставлять, и радио включать на полную мощность, греметь горшками и кастрюлями под самой дверью. Никакого впечатления. Бланка была полной его противоположностью — быстрая, собранная. Спускалась рано утром на кухню, готовая встретить новый день: коса заплетена, тетрадки с домашним заданием аккуратно сложены в ранец, на столе рядом с гренками и джемом — открытая книжка.
— Да вы не ждите его, — обыкновенно советовала она Мередит. — Высадите меня у школы, вернетесь — и еще успеете с ним к концу уроков. Только не факт, что он проснется.
Но все же стараний не оставляли. Официально Сэм не был исключен из школы, он просто там не появлялся.
— Может быть, репетитора ему нанять? — предложила Мередит Джону Муди. — Или хотите, с ним буду заниматься я. Сдал бы тогда выпускные экзамены и получил аттестат за среднюю школу.
— Не согласится, — сказал ей Джон. — Органически не способен хоть чем-либо меня порадовать.
— Я думаю, дело не в вас.
Их взгляды встретились. Разговор шел на кухне, где Джон готовил себе аперитив. Звякнули кубики льда.
— По-моему, дело в ней, — сказала Мередит.
— Синтия уйму сил положила на этого парня. В сто раз больше, чем требует всякое там чувство долга, — так что Синтию давайте винить не будем.
Этим Джон Муди положил конец разговору. Но путь из кухни проходил мимо Мередит, а она его преградила.
— Я имела в виду его мать, — сказала она.
Возможно, в эту самую минуту где-то за самшитовыми кустами затаилась рыжеволосая женщина. Во дворе то и дело откуда ни возьмись ложились тени. На въездную дорожку, под кусты сирени, на газон. Стоило лишь открыть глаза и увидеть.
— Его матери больше нет, — сказал Джон Муди. — Вот, собственно, и весь сказ.
— Ой ли?
— А как иначе? — сказал Джон.
— И вы не чувствуете, что вас преследуют? Не ощущаете ее присутствия?
Из прихожей показалась Синтия. Она прислушивалась к беседе, не в восторге от доверительных отношений между Джоном и Мередит. При последних словах вошла на кухню и обняла мужа за пояс.
— Я забираю его у вас, не возражаете?
Мередит с первого дня, как приехала,
— И все-таки для меня это загадка, — сказала однажды Синтия.
Сентябрьский день клонился к вечеру. Вся зелень вокруг сменялась постепенно золотом. Мередит стояла на дорожке, поджидая Бланку. Школьный автобус останавливался в конце проулка, и Бланке оттуда до дому было семь минут ходу, если бегом, и одиннадцать — вразвалочку. Синтия тоже вышла ее встречать, чего до сих пор никогда не наблюдалось. Обычно она была слишком занята. Сейчас, к примеру, жертвовала, вполне вероятно, очередным уроком игры в теннис.
— Что — загадка? — спросила Мередит.
— Ваше присутствие.
— Извините?
— Вам, судя по всему, здесь у нас страшно нравится. Надо ли так понимать, что вы трахаетесь с моим благоверным, и все происходящее — милая потеха на мой счет?
Стеклянный Башмак прямо-таки притягивал к себе птиц. Вот и теперь в кусты живой изгороди впорхнула разом, словно насыпалась с высоты, стайка черных дроздов.
— Как это все у вас было? — продолжала Синтия. — Нет, правда? Мне можно сказать. С чего началось? Вы встречались в городе? Сперва проводили с ним ночи в гостиницах? Ну а потом, верно, решили — какого черта, когда есть возможность переехать к нему и заниматься тем же самым в соседней комнате от его благоверной? Подумаешь, невелика цаца! Всего-то навсего — вторая жена…
— Кончайте, слушайте. — Мередит не знала, куда деваться от неловкости и за себя, и за нее.
— Ага, сейчас! Вы что, прикажете верить, будто всю жизнь мечтали наняться нянькой к молокососу с преступными наклонностями? И набрели на наш дом по чистой случайности?
— У вас разыгралось воображение. — Мередит с удовольствием плеснула бы воды из ведра на свою хозяйку. С чего это ты взяла, что он мне нужен? Мне нужно ничто, вот почему я здесь. Нетонущий пузырек. Зеленая травка. Дрозды. Тишина. — И притом вы явно не доверяете своему мужу.
У Синтии вырвался смешок.
— Он поступает со мной так же, как когда-то — с нею. Спит с другой, пока жена лежит одна в супружеской постели.
Подошел школьный автобус. Мередит всегда следила за тем, чтоб точно в нужное время стоять и ждать на дорожке. Сегодня был понедельник, свободный день: ни танцев, ни футбола после школы. Мередит оставалось лишь приготовить Бланке что-нибудь перекусить да помочь ей с домашним заданием.
— Тут Бланка будет с минуты на минуту!