Призрачная любовь
Шрифт:
КПБИ. Вот что это было за сокращение!
— Такой значок дают в награду за знание Диккенса, — пояснила я. — Его можно считать академической премией.
— Не все академические знания моральны, — возразила Кэти.
Ее взгляд на жизнь казался мне слишком ограниченным и беспокойным. Меня раздражала ее враждебность к литературе. Тем не менее я держала рот на замке. Когда мы подъехали к школе, я быстро расстегнула ремень безопасности и вышла из машины.
— Веди себя прилично, — сказала она.
— Благослови нас Господи, — ответила я и помахала ей рукой.
У меня не
По пути в класс я присела, чтобы подобрать пенни с земли и, наверное, поднялась слишком быстро. Не знаю почему, но у меня закружилась голова. Может быть, из-за того, что я вчера почти ничего не ела, или из-за четкой визуализации вещей в чемоданчике Дэна. На миг все стало серым, и я услышала искаженные звуки, похожие на эхо — как будто мир погрузился под воду. Чуть позже уборщица и незнакомый учитель помогли мне встать. Я с трудом убедила их, что не нуждаюсь в медицинской помощи. Закинув сумку на плечо, я выскользнула из толпы. Та монетка выпала из моей руки, и я пропустила возможность загадать желание.
Складной нож в чемоданчике Дэна выглядел старым: лезвие было поцарапано, костяные накладки на рукоятке стали коричневыми от старости. Пачку писем перехватывала лента. На поблекшей черно-белой фотографии в рамке было не его семейство, а он сам с большой рыбой, которую поймал когда-то в юности. Такие предметы не возят в деловую поездку. Их забирают, когда знают, что в доме начался пожар.
Как и в прежние дни сокращенных занятий, которые я проводила с мистером Брауном, каждый урок длился тридцать минут. Тем не менее первые полчаса показались мне вечностью. Я была слишком взволнованной, чтобы сидеть за партой. Решив не ходить на остальные уроки, я бродила по аллеям на территории школы. Когда мне казалось, что какой-то вид понравился бы Дженни, я делала снимок. Мистер Браун тоже имел «Поляроид», поэтому я знала, как пользоваться фотокамерой. Квадратики со снимками сначала были серыми, а затем на них появлялись образы. Процесс походил на материализацию призраков. Я сфотографировала желтый лист, повисший на окне, и белку, сидевшую на газоне под знаком «Не топчите траву».
И еще в мой объектив попал мистер Браун. Я увидела, как он остановился и заговорил с незнакомым юношей. Его портфель распух от находившейся внутри рукописи. После того как я улетела от него к Джеймсу, он выглядел немного опечаленным. Однако сегодня мистер Браун снова был самим собой. Наблюдая за ним с расстояния, я выжидала момент. Когда он попрощался с учеником, я сделала снимок. Образ начал вырисовываться на гладком квадрате бумаги. Украденный момент из жизни учителя. Он с улыбкой оглядывался через плечо. Белая стена административного здания за его спиной походила на грунтованный холст. Я сунула снимок в сумку, поместив его для безопасности между двумя книгами.
Уроки продолжались. Чтобы не попасть на глаза администрации, я спряталась в комнате отдыха для девушек. Мне так понравился портрет мистера Брауна, что я отделила его от остальных черно-белых снимков. В 11.30 — после окончания занятий — всех учеников собирали в театральном зале. Я шла по коридорам, заполненным
Когда я вошла в полутемный зал, Джеймс схватил меня за руку и потянул к заднему ряду сидений.
— Твоя мать знает о сокращенном дне? — шепотом спросил он.
— Нет.
Мы тихо сидели и держались за руки под подлокотником. Наконец проход освободился, и все ученики устроились на деревянных сиденьях. Джеймс склонился ко мне для поцелуя, но быстро отпрянул назад, когда мужчина из службы безопасности остановился на уровне нашего ряда. Наверное, он решил посмотреть программу черлидеров.
Пока директор пытался успокоить зал, Джеймс прошептал мне на ухо:
— Митч прав. Я безответственный.
— Почему?
— Потому что я не воспользовался предохраняющими средствами.
Мысль о защите во время секса не приходила мне в голову. Я не верила, что наши тела могли создать новую жизнь. Меня внезапно накрыла волна испуга — как в то мгновение, когда мистер Браун назвал имя нерожденного ребенка. Однако Джеймс, очевидно, не думал о детях. Он снова зашептал мне на ухо:
— Прежде чем я вошел в тело Билли, он мог переспать с какой-нибудь девушкой, имевшей венерическую болезнь. Или даже СПИД. Понимаешь? Это может убить тебя.
Мой пульс пришел в норму. Смерть и СПИД казались мелочью. Правила бренного мира выглядели дымом, который можно было легко отогнать.
— С нами ничего не случится, — ответила я.
Директор сделал несколько объявлений, после чего черлидеры начали танцевать под фонограмму. Теперь мы могли свободно перешептываться.
— После нашей свадьбы мы будем путешествовать по миру, — произнесла я.
Джеймс долго не отвечал. Мне показалось, что он не расслышал мои слова. Но после паузы он произнес:
— Мы поедем на поезде?
— Да, а потом на корабле, — добавила я. — В Англию.
— И в Китай.
— И в Африку.
Он отвел локон волос от моего уха:
— Каждый вечер мы будем читать друг другу книги.
Я приложила ладонь к горлу Джеймса и почувствовала, как сильно билось его сердце. Проверив свой пульс, я поняла, что тоже находилась в сильном возбуждении.
— Где мы достанем деньги?
— Я что-нибудь придумаю, — ответил он. — Ради тебя я готов копать канавы.
— А я ради тебя готова скоблить полы.
Когда аплодисменты после танца черлидеров затихли, раздался бой барабанов. Джеймс посмотрел на сцену, где девушки маршировали двумя колоннами. Его внимание было украдено. Мой поклонник убежал с крыльца на зов охотничьего рога. Красивые фигуры привлекали его больше, чем я. Моя рука, обнимая плечи Джеймса, свешивалась над его сердцем. Ладонь белела, как медаль.
Наконец группа черлидеров завершила выступление. Джеймс потянул меня к двери, и когда мы вышли из зала, он забрал мою сумку. Я чувствовала, что ему хотелось перейти на бег. Но мы степенно шли по аллее, боясь привлечь чужое внимание. Подойдя к парковке, он свернул на тротуар, а не к стойке велосипедов.