Призрачная любовь

Шеридан Энн

Что за чертовщина?

Аспен исчезает в коридоре и уходит в свою комнату, а я только и могу, что смотреть ей вслед. Она только что пригласила меня в свою комнату?

Твою мать.

Мой член вытягивается по стойке смирно, и, осознав, что я стою посреди коридора Райдеров с бушующей эрекцией, я бросаюсь через коридор и запираюсь в комнате для гостей.

Она младшая сестра Остина. Младшая сестра Остина.

Эти слова снова и снова прокручиваются в моей голове, но они никак не утоляют сильный голод внутри меня.

Как, черт возьми, она продолжает делать это со мной? Это была одна ночь. Я не должен так хотеть ее, но мысль о том, что я никогда больше не попробую ее на вкус, причиняет мне физическую боль.

Сбросив рубашку на пол и стянув брюки, я падаю на матрас, прислушиваясь к тихим звукам движений Аспен в комнате прямо рядом с моей. Она спотыкается и хватается за стену, и когда она снимает сапоги, раздается знакомый глухой стук, потому что они падают на пол. Воспоминание о прошлой ночи снова захлестывает мой разум, и я не могу перестать представлять ее темный силуэт, опирающийся на стол, когда я снимаю те самые сапоги с ее дрожащего тела. Из-за стены, которая нас разделяет, доносится несколько стонов и фырканья, и, судя по тону ее голоса, я могу только предположить, что она пытается избавиться от платья.

Интересно, нужна ли ей помощь.

БЛЯДЬ! Мне нужно остановиться.

Схватив подушку из-под головы, я выдергиваю ее и закрываю лицо, пытаясь заглушить звуки, доносящиеся из ее комнаты, только когда я слышу знакомый звук ее шлепанья по кровати, сопровождаемый низким стоном, я ловлю себя на том, что прислушиваюсь более внимательно.

Она ворочается, явно пытаясь устроиться поудобнее, когда по комнате разносится тихий гул… какая-то вибрация.

Все мое тело напрягается. Что это, черт возьми, такое?

Аспен стонет, и мой член превращается в гребаный камень. Либо она чистит зубы в постели электрической зубной щеткой… либо пользуется вибратором.

Блядь. Блядь. БЛЯДЬ!

Мне конец.

Прежде чем я успеваю остановить себя, моя рука проникает под нижнее белье, и я сжимаю свой твердый член в кулаке, сильно сдавливая его и желая не быть настолько чертовски возбужденным женщиной в соседней комнате, но это невозможно. Я ощущал ее всю ночь. Каждое движение ее тела на танцполе, каждое прикосновение ее кожи к моей, когда она проходила мимо меня.

Как будто она знала, как сильно она меня возбуждает, но это невозможно. Она не могла знать.

— О Боже, — слышу я шепот сквозь стену, и мой разум сходит с ума, представляя, как она трахает саму себя.

Что, черт возьми, со мной не так?

Сладкое искушение слишком велико, и мой кулак начинает двигаться вверх-вниз по моей толстой длине, едва способный удержать его в ладони, и я прерывисто выдыхаю, не в силах удержаться от того, чтобы не представить ее. Ее рот. Ее руку. Ее тело. Все, чего я не должен хотеть.

Затем, в момент чистого безумия, я беру свой телефон и открываю новое сообщение, и с каждым словом, которое я старательно пишу, я стискиваю зубы.

Айзек: Из комнаты доносится странный

шум. Что ты делаешь?

Я нажимаю "Отправить", прежде чем мой мозг успевает напомнить мне обо всех причинах, по которым я не должен этого делать, и секундой позже я слышу тихий звон ее телефона. Она суетится, и я слышу ее тихий вздох, когда она читает мое сообщение, а потом наступает тишина.

Черт.

Это было глупо. Я перешел черту… снова, и теперь она, вероятно, думает, что я гребаный извращенец, но разве я не такой на самом деле? Слушаю, как она трахает себя в соседней комнате.

Мой телефон жужжит над одеялом, и мое сердце бешено колотится. Вот и все. В этот момент она обвиняет меня в моем дерьме. Я почти не хочу смотреть.

Моя рука колеблется над телефоном, прежде чем, наконец, я нахожу в себе силы поднять его и провести большим пальцем по экрану. Мой взгляд устремляется прямо к словам, которые она написала, и с резким вдохом я крепче сжимаю свой член, когда странное чувство охватывает низ моего живота.

Аспен: Я не думаю, что ты готов узнать, что я здесь делаю.

Бляяяядь.

Как я должен оправиться от этого?

Я слышу смех из соседней комнаты, и внезапно жужжание переходит от медленного пульсирования к быстрому жужжанию.

— О, блядь, — вырывается у нее, и ее слова захватывают меня в плен, пока мой кулак двигается вверх-вниз, сжимаясь на кончике, и я пытаюсь удержать себя в руках. Но, блядь, теперь это невозможно отрицать. Все чувство контроля улетучилось, как только я понял, что она — женщина из “Vixen” прошлой ночью.

Мои пальцы никогда не двигались по экрану быстрее.

Айзек: Нужна помощь?

Аспен: Как пожелаешь!

По моему лицу скользит порочная ухмылка. У меня не было намерения идти туда. Мы оба пьяны, и поддаваться моим порывам сейчас было бы чертовски безрассудно, но никто не запрещает мне немного повеселиться. Кроме того, я уже переступил черту. Какой смысл теперь пытаться отступить?

Айзек: О ком ты думаешь, когда трахаешь себя, Аспен? Обо мне? Ты представляешь, как я нагнул бы тебя и вошел в твою маленькую тугую киску, взяв тебя так чертовски глубоко, что ты почувствовала бы меня у себя в горле?

Динь.

Мой кулак яростно подергивается, бедра подрагивают от возбуждения, пока я слушаю, как Аспен снова нащупывает свой телефон. Она стонет, а я смотрю на свой экран и наблюдаю, как под моим сообщением появляется уведомление о прочтении, и ухмыляюсь.

— Срань господня, — слышу я бормотание сквозь стену.

Внизу экрана появляются три точки, давая мне знать, что она отвечает, затем они быстро исчезают. Проходит секунда, и они появляются снова, но так же, как и раньше, они снова исчезают.