Призрачная жена
Шрифт:
5
Наконец я увидела Монеборг — огромный дом, нет, старинный замок, два крыла которого разделялись внутренним двориком. С обеих сторон сооружения высились высокие башни с круглыми окнами, из которых, должно быть, открывался сказочный вид на окрестности. Через ров, воду в котором усеивали белые лилии, вел мост, с каменными изваяниями львов вместо парапета. За домом поблескивала серебристая поверхность озера, окруженного камышом. На деревьях
Казалось, прошла вечность с тех пор, как я мечтала, что меня привезут в небольшой уютный домик на ферме. Только сейчас я начала догадываться, что это величественное сооружение — единственное подходящее место для Отто, придающего родовому гнезду такое большое значение. Как я не догадалась об этом раньше? Меня словно загипнотизировали. И сейчас мне было достаточно увидеть пронзительный взгляд его светлых глаз, чтобы понять, почему я так подчинялась ему все это время. Может быть, "роллс-ройс" с шофером и родовой замок, оказали на меня определенное влияние, но Отто стал видеться мне еще более значительным, чем раньше. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой и заурядной. Это был хозяин поместья, который имел право на некоторую эксцентричность поведения. Но благоговейного страха перед ним я не испытывала и собиралась поговорить с ним откровенно, когда мы останемся одни.
Пожилой мужчина, которого муж называл Якобом, впустил нас в дом. Мы вошли в холл с черно-белым каменным полом и великолепным потолком. Якоб что-то ответил на вопрос, заданный Отто, и я услышала имя: фру Доротея.
— Моя мать и гостиной, — пояснил мне Отто.
— Фру Доротея?
— Она предпочитает, чтобы ее называли именно так. Я уже говорил, что мы не пользуемся титулами.
Я оглянулась на Эрика, но он задержался, разговаривая с шофером.
— Помни, о чем мы договорились, — прошептал Отто.
Зачем все это нужно? — подумала я. Неужели, если мать не одобрит его выбор, он тайно разведется со мной?
Гостиная была слишком великолепной на мой вкус. Неужели в той половине замка, где разместился приют, такие же огромные комнаты с расписными потолками, тяжелой, богато украшенной мебелью и гобеленами?
Через высокие окна в гостиную проникало солнце, освещавшее желтую кушетку, на которой сидела седовласая женщина. При нашем появлении она отложила книгу и поднялась нам навстречу. Она оказалась достаточно высокой, подтянутой и абсолютно спокойной. По-видимому, женщина ожидала нас, но на ее тонком лице не отразились ни волнение, ни удивление, ни радость. Снежная королева, подумала я, с холодными голубыми глазами. Отто шагнул к ней, поцеловал в щеку и сказал что-то на датском языке.
Затем он с доброй улыбкой повернулся ко мне. В этот момент я еще больше любила его за теплоту, которая так отличалась от ледяной холодности его матери.
— Мама, это моя приятельница, Луиза Эмберли. Она англичанка, поэтому у нас будет возможность усовершенствовать наш английский.
Фру Доротея протянула мне узкую холодную руку.
— Как поживаете, мисс Эмберли? Мисс, я правильно говорю?
В
— Вы погостите у нас?
— Конечно. Луиза собирается познакомиться с Данией. Она пишет для одной из лондонских газет. Возможно, нам удастся убедить ее написать что-либо лестное для нас. Ее очень заинтересовал наш приют для престарелых дам.
Фру Доротея, с ее явным аристократизмом, была из тех женщин, которые умеют превратить некрасивую внешность в достоинство. Ее наверняка интересовало, какое отношение я имею к Отто, но она и не подумала спросить об этом. По крайней мере не сделала этого напрямик.
— Я распоряжусь приготовить вам комнату. Твоя, Отто, всегда готова, как тебе известно. Прошло много времени, прежде чем ты удостоил нас своим визитом.
— Ты упрекаешь меня в этом? — пробормотал Отто. На что его мать сочувственно возразила:
— Конечно нет, мой дорогой. Мне известно, какие неприятные ассоциации вызывает у тебя это место. Возможно, он говорил вам, мисс Эмберли, что потерял жену.
Я вспомнила веселый смех Отто на Мальорке, его заявление об избавлении от несчастливого брака. Что значили ее слова? Нездоровое желание заставить сына постоянно скорбеть об умершей жене?
Отто быстро сменил тему разговора, поинтересовавшись где дети.
— О, Нильс получил новую машину и обкатывает ее.
— Новую машину? Это твоих рук дело?
Фру Доротею нисколько не обеспокоил сердитый вид Отто. Я начинала думать, что она достойный противник своего сына.
— У него был день рождения. Хотя ты забыл о нем, но я-то помнила.
— Мама! Мальчишка и так слишком избалован!
— Он должен получать что-то взамен пренебрежения отца, — спокойно заявила фру Доротея. — Но мы надоедаем мисс Эмберли нашими проблемами. Какую комнату ты предпочитаешь, чтобы мы отвели ей? Ту, что обычно?
Это прозвучало как явный вызов. Неужели существовала комната, куда Отто приводил женщин, когда его жена лежала при смерти? Но, с другой стороны, Кристина умирала несколько лет, а он — здоровый мужчина.
Не знаю, была моя догадка правильной или нет, но я не собиралась больше оставаться здесь и терпеть оскорбительно-снисходительное отношение этой неприятной женщины. Я резко развернулась. Отто схватил меня за руку.
— Луиза!
Я пришла в ярость. С меня было достаточно.
— Оставь меня, Отто. Я не хочу оставаться здесь. Я немедленно возвращаюсь в Копенгаген и буду там до тех пор, пока ты не скажешь своей матери правду.
— Правду? — холодно переспросила фру Доротея.
Отто превратился в растерянного мальчика, запуганного этой исключительно умной и властной женщиной. Но к тому времени я уже хорошо узнала его. Его смущение не выглядело искренним. И когда он улыбнулся сначала мне, а потом матери, глаза его оставались холодными.
— Мне следовало сразу все тебе объяснить, мама. Я ожидала, что он скажет "это моя жена", но вместо этого он повторил то, что уже сказал Эрику: — Луиза — моя невеста.