Призрачные дороги
Шрифт:
– Что прикажете с ними делать? – спросил я сам себя.
– Вы их господин, вам и решать, – усмехнулся вампир, – но я бы пока не спешил с упокоением. Не сомневайтесь, эти несчастные нам еще пригодятся.
Я тоже не возражал против таких союзников, вот только толку от них было мало… Сирин не совы, они нападут днем при свете солнца, губительном для умертвий. Можно, конечно, затолкать нежить в подвалы замка, оставить посмертным плевком, но … уж больно неэффективно.
– Ладно, что-нибудь сообразим, – пробормотал я больше себе самому, и громко гаркнул: –
Нестройное, тоскливое подвывание «да, господин» заставило обоих сирин непроизвольно поежиться.
Андру же удовлетворенно кивнул:
– Вот и славно. Пойдемте в дом, а то я, признаться, порядком продрог. Кстати, все забываю спросить… Как думаете, Дюс, что случится с Агаи и Яиром после того, как вы погибнете?
Я остановился: вампир ткнул меня носом в неприятный факт… Моя неизбежная смерть – я уже привык к этой мысли – больно аукнется защитникам Азалы, лишив их магов. Ведь оба сирин связаны клятвой. И если мне пророчат вторую жизнь, то они совершенно точно воскресать не умеют.
Я оглянулся на притихшего Агаи:
– Надо что-то придумать.
Маг торопливо кивнул, но промолчал.
Зато белобрысый задохлик неожиданно открыл свой большой рот:
– А какая разница, если все равно шансов выжить нет?
Я снова усмехнулся – парнишка оказался не дураком и не трусом, успел оценить реальные шансы. Вот только настрой неправильный. Да, демон меня раздери, выстоять против целой армии магов невозможно, но хрен я сдамся! Выкручусь, вывернусь наизнанку, если потребуется, вскрою местное кладбище и нашпигую упырями все окрестные земли, но сирин сами костьми лягут, а нас не возьмут! Великий Ирия… Ведь хорошая мысль!
– Андру, – окликнул я вампира, с любопытством поглядывавшего на перебежчика, – сколько времени ваша братия способна продержаться под землей без пищи? И где, как вы думаете, противник разобьет свой лагерь?
У этернус вспыхнули глаза серебром, он сразу догадался, к чему мои вопросы:
– Это может сработать. Серьезного урона, конечно, умертвия не нанесут, но перья немного пощиплют.
Вампир мечтательно задрал голову к небу и прищурился:
– Хорошо бы угадать, где поставит шатер пророчица.
Я хмыкнул – чудес на свете не бывает, хотя… если подумать как следует… – и повернулся к задохлику:
– Прежде чем себя и нас хоронить, скажи-ка, к чему было сложнее всего привыкнуть во время войны?
Сирин уставился взглядом в землю и неохотно признался:
– К тому, что мы ничуть не лучше людей.
Эдхед то, кто о чем, а вшивый о бане… Точно, они с Агаи на одной колодке шиты. Не о том спрашивал!
– Дюса интересует, что тебе физически было трудно переносить, – мягко подсказал Андру.
Думал сирин недолго:
– Спать на земле и под землей, как крысам. Чувствуешь себя слишком… уязвимым.
Я расплылся в довольном оскале – прекрасно! Просчитать место для лагеря пророчицы не составит труда. Им окажется ближайший бугор!
Сильный порыв ветра рванул полы плаща, стащил с головы капюшон, щедро припорошил снегом – началась метель. Я плотно запахнулся и зашагал в замок, размышляя и укладывая в голове новые сведения, а как только оказался в тепле, тут же объявил:
– Вот что, чижики желтохвостые, надо так спрятать могилы с упырями, чтобы самый лучший маг не унюхал.
– Я помогу. У нас есть свои секреты, полезные в маскировке, – рассеянно отмахнулся правитель нежити.
– Завтра займемся, – кивнул Агаи, а задохлик вздрогнул и, пряча взгляд, опустил белесые ресницы. Идея с умертвиями парню не понравилась. Еще бы, если учесть, что им на зуб могли попасться его побратимы. Но тут ничего не поделаешь… Мы их не звали.
– Вот и прекрасно. Прощаюсь с вами до утра, – подвел я итог и поспешно раскланялся. День выдался не из легких, а пробежка по морозу вытянула из меня последние силы, так что единственным желанием в тот момент было оказаться в кровати.
У дверей комнаты меня нагнали Яир с Агаи. Аптекарь, что-то горячо и взволнованно высвистывая, втолковывал задохлику. Тот привычно отмалчивался и отворачивался. Не парень – шкатулка с секретом. Придется с ним еще раз поговорить по душам, а может – попросту напоить. Глядишь, наладится взаимопонимание.
Дав себе слово выполнить задуманное, я шагнул за порог и замер, очарованный дивной картиной: на кровати, красиво изогнувшись, лежала Эрхена. Тонкая сорочка сползла с ее плеча, оставив на виду маленькую упругую грудь. Распущенные волосы золотились в мягком свете маленького ночника.
Я дернул завязки плаща и уже на ходу сбросил куртку с рубашкой. Мо с отдыхом, на том свете успею выспаться!
Мой взгляд привлекла бурая полоса на нежной молодой зелени. Кровь? Кровь!
Я сделал несколько шагов и замер.
Светлые пряди, испятнанные красными сгустками. Тусклые, безжизненные волосы мертвеца. Мертвой. Эрхена?! Нет!!!
Гулко стукнуло сердце, я открыл глаза, почувствовал привычную тяжесть на руке и, желая удостовериться в ее реальности, сжал девушку в объятиях. Она громко вздохнула, пробормотала «кегемара» и потерлась щекой о мое плечо.
Певунья моя, что же мне сделать? Как тебя спасти?
Я стиснул зубы, проглотив уже готовое сорваться злое ругательство – двинутая пророчица, ее клятое всевидение сковывали меня по рукам и ногам! Что бы я ни предпринял для спасения девушки, все легко оборачивалось против нее. Шанс появлялся только в одном случае – если покрошить сирин в капусту, так, чтобы они еще пару веков опомниться не могли. И главное – прикончить пророчицу! Да, моя смерть делала Эрхену ненужной, одной из многих, неинтересных для злобной бабы с вывернутыми наизнанку мозгами, но если принять во внимание, что уготовили людям эти кровожадные твари, то даже успешный побег – это всего лишь отсрочка конца. Или, еще хуже, прелюдия к рабству, боли и издевательствам, после которых даже смерть станет в радость.