Призрачный Легион
Шрифт:
– Ничего, утром решат. Он пока полежит на воздухе, - пояснила я.
Орла раздраженно на меня посмотрела и стала укладываться. Дэйв так и не спал в ту ночь. Когда Орла приказывала ему лечь, он ложился, но только она засыпала, снова садился и напряженно вглядывался в темноту, словно прислушиваясь к тому, что делается снаружи.
На следующее утро Брюса перед трейлером Мив уже не было.
========== 6. Склад и осколок ==========
…Я с трудом очнулась от воспоминаний и постаралась вернуть свои мысли к разговору. Говорил
– Зло - это неспособность стать чем-то большим, чем ты есть. Но это не про тебя, Иштван. У тебя не неспособность. У тебя просто нежелание. А что до твоих рассуждений, Зенек… То, что вина тебя сдерживает и помогает бороться со злом… По-моему это просто трусость.
– Что?
– сказал Зенон одними губами.
– Трусость, страх. Ты боишься, что тебя разоблачат. Ужасно. Ты скрываешь свою вину, и боишься, что в следующий раз скрыть не удастся. Поэтому и пытаешься быть таким хорошим. Ты просто трус.
Я просто задохнулась от ярости.
– Не смей! Зенон лучше всех нас!
– Ты такой еще ребенок, Анж, - промурлыкал Иштван.
– Ну, кто тут только что говорил о милосердии?
– Дело не в этом. Да, пусть я ребенок! Получается, что если он покается в своем проступке и его простят, и вины у него в душе больше не будет, он снова сможет творить зло? Ведь по его логике вот что получается. Так чего стоит такая совесть?
Зенон долго стоял, молча, опустив голову. Наконец сказал с видимым усилием.
– Ты прав, Анджей. Я просто боюсь. Боюсь рассказать. Такое ведь не прощается, вот и оправдываю себя. Но я… Нет, нет, не могу!
– Зенек, не мучь себя, - поморщившись, сказала Халька.
– Тоже мне проблема, совесть. И вообще, пошли отсюда, а то нас Яр потеряет.
Она протянула мне руку, помогая подняться по склону.
Рука ее была крепкой и надеждой. Как всегда. Я улыбнулась.
– А если я предам тебя, Халька? Что ты сделаешь?
– Тогда я тебя убью, - сказала она серьезно.
– Я тебя слишком люблю, чтобы не сделать этого.
Некоторое время мы шли молча. Потом Зенон заговорил.
– Значит, любого предателя надо казнить, да, Халька?
– Да. Любого.
– Тогда убей меня.
– Ты что?
– отшатнулась она. – Спятил?
– Но я предатель, - сказал Зенон, криво усмехаясь.
– Ты только что сказала, что любого предателя надо убить. Это твой принцип? Тогда убей меня, я это вполне заслужил.
Халька продолжала ошарашено на него смотреть. Тогда Зенон достал из-за пояса кинжал и вложил в ее руку, так, что он оказался на уровне его груди.
– Давай, - сказал он дружелюбно, - Ты должна это сделать.
– Но я не знаю… - Халька механически сжала рукоятку кинжала.
– Может, ты врешь, испытываешь меня?
– Нет.
– Но я даже не знаю, кого ты предал! Расскажи!
– Не могу. Да это и не важно. Не тебя, и не Иштвана, и не Маргаритку
– Может, у тебя не было выбора, - тихо спросил Анджей.
– Нет, выбор был, не пытайся меня оправдывать. Я сделал это по своей воле, просто потому, что хотел причинить зло человеку, которому завидовал. И я причинил ему страшное зло, хотя он до сих пор не знает, что это был я… И - ты был прав, Анджей, я трус. Я никому об этом не рассказал и не могу, потому что все тогда отвернутся от меня. Но и жить с этим я не могу тоже. Мне легче умереть. Это будет и милосердие, и справедливость одним жестом. Давай, Халька.
Я стояла ни жива, ни мертва. По тому, как побледнела Халька, по тому, как сжались ее губы, я поняла - она готова на все. Для того чтобы вонзить клинок в сердце Зенона ей стоило лишь двинуть рукой.
Но тут вмешался Иштван. До этого момента он наблюдал за происходящим абсолютно безучастно, но тут вдруг рванулся и резким движением выбил кинжал из руки Хальки.
– Хватит ломать комедию, - сказал он.
– Если у тебя проблемы, Зенон, совесть беспокоит, или что еще, не втягивай Хальку. Решай их сам.
Халька, наконец, пришла в себя.
– Псих, - крикнула она.
– Плевать мне на принципы, понял? Я делаю только то, что САМА хочу.
– Да как-то не так получается, - спокойно произнес Анджей.
– Ты или расскажи в чем дело или уж справляйся сам, а то вот так… Чужими руками.
Зенон стоял, уронив голову на грудь. Потом повернулся и медленно пошел прочь. У меня дух захватило от жалости к нему.
– Мне все равно, - крикнула я ему вслед со слезами в голосе.
– Что бы ты ни сделал, мне все равно! Я все равно буду всегда любить тебя, слышишь?
Он не обернулся. Халька крепко сжала мою руку.
– Правильно, - сказала она.
– Так и надо.
– Не знаю, - задумчиво произнес Анджей Младший.
– Может быть, и нет.
– Ох уж мне это чувство вины, - язвительно бросил Иштван.
– Ни к чему оно совсем. Что сделано, то сделано, и ни к чему из-за этого терзаться.
– Ты что же, никогда не чувствуешь себя ни в чем виноватым?
– удивился Анджей.
– Нет, - пожал плечами Иштван.
– А зачем?
– А как насчет того, что именно ты завел этот дурацкий разговор? Тебе не жаль, что вот так все кончилось?
– Если мне будет жаль, это что-то изменит?
Анджей только головой покачал.
Больше мы не говорили друг с другом, пока не дошли до места, где должны были встретиться с остальными.
Ярослав выглядел страшно возбужденным, он нетерпеливо бросился к нам, когда мы подошли. Но, увидев наши лица, остановился.
– Что случилось?
– сразу спросил Веслав.
– Ничего, - буркнула Халька. Остальные промолчали.
– Не нашли ничего?
– спросил Ольгерд.
– Это не страшно…