Призрачный престол

Бочаров Анатолий Юрьевич

– Ага, верю. В наш мир вы проникли при помощи той же магии?

– Вовсе нет. Меня призвал сюда Крейтон. Дня три назад, если только я еще не утратил им счет. Его преследовала нечисть, настигли в лесу, подстерегли в кругу заколдованных камней. Он рассказал, их ставили местные друиды, когда учились путешествовать между мирами. Крейтон хотел призвать кого-то на помощь, сотворил заклятие… Не знаю, почему оно притянуло именно меня, по какой причине остановило на мне выбор. Но я оказался тут, помог юнцу, на которого наседали враги, отбиться от них, и сделался его спутником, а он взамен произвел меня в свои капитаны. Буквально на следующий день нам встретились вы,

а остальное вам ведомо.

– Далеко не все. Вы заявили, будто сами являетесь мертвецом.

Гледерик тихо выругался себе под нос. В этот момент он готов был проклясть собственный длинный язык, чтоб тот при случае почернел и отсох. И что мешало тогда сдержаться, не произносить неположенных слов? Здравый смысл, к несчастью, ненадолго отступил, уж больно жаркой выдалась стычка. В голове ни единой мысли не оставалось, а не то бы он, конечно, смолчал.

Дэрри заговорил, осторожно подбирая слова:

– Я в самом деле недавно умер, если память не водит меня за нос. Я сражался на очередной войне, междоусобной, и получил удар клинком в самое сердце.

Теперь он видел все перед глазами столь же явственно, как если бы оно случилось несколько минут назад. Полутемная роскошно обставленная зала, стоящий напротив светловолосый юноша с обнаженным мечом, искаженное яростью лицо, скрежет стали. Разрозненные воспоминания вновь сплетались воедино, Гледерик мог назвать теперь даже имя своего убийцы. Артур Айтверн. Тоже из Дома Драконьих Владык, более того – его законный глава, по прямой линии. Ближайший вассал иберленского правящего дома, не пожелавший склониться перед новым государем, принявший сторону выступившего против него претендента. Почти что родственник, в какой-то степени брат. Мог сделаться лучшим союзником, да только не захотел.

Преодолевая так некстати проявившуюся в грудь боль, Дэрри продолжил:

– После гибели я оказался в сером тумане. Может, мне следовало попасть в какое-то иное место, в ад или куда еще попадают подобные мне, ибо зла мной совершено немало. Но вместо этого я вышел на колдовской огонь, разожженный Гаретом Крейтоном, и оказался в вашем растреклятом Регеде. У меня бьется сердце, по моим венам течет кровь, мое лицо не превращается в водянистую маску… Не знаю, чем я отличаюсь от леди Элены и ей подобных.

– Мы встречали в Акарсайде разных мертвецов в последние месяцы. У некоторых кровь текла, как у вас. Одни полубесплотные, подобные призракам, другие – ничем не отличишь от живых. Вторые… – Колдер немного помолчал, нахмурив лоб. – Мы размышляли над этим, и мне показалось, что на обычных людей больше всего похожи те покойники, что расстались с жизнью недавно. Мать Крейтона, вот, умерла давно и теперь совсем почти растворилась призраком, а эта Анвин, напротив, скачет словно живая. И если вас убили каких-то несколько дней назад… И если в ваших жилах, как вы говорите, имеется эльфийская кровь…

– Драконья, я же вам ясно сказал.

– Пусть так. Тогда, возможно, вы еще не совсем перестали относиться к числу живых. Раз уж наш мир так диковинно перекручен, как леди Крейтон недавно нам рассказала, и покойники способны свободно по нему разгуливать. Потому и тень вы отбрасываете, и лицо у вас обычное, а вовсе не туманная харя. Если, конечно, вы не солгали.

– Хотел бы солгать, что-нибудь получше бы сочинил.

– Тоже верно, – Колдер утер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот. – Нам бы обоим сейчас перевязать полученные раны, а потом двигаться дальше. Если вы согласны пожертвовать своей рубахой, благородный сэр, для бинтов… – Гледерик молча кивнул. Бесы уж с ней, с этой рубахой, куртка на плечах осталась – и ладно, а выберемся в мир живых, так отыщем там портновскую лавку. – Положение наше, как я посмотрю, незавидное, – продолжил Остин. – Семейство Крейтонов нас скоропостижно покинуло, ни воды, ни еды при себе не имеется, куда двигаться, как отсюда убраться – мы не понятия не имеем. Но предлагаю пока осторожно протиснуться вон в ту дыру, – он указал рукой на оставшийся в тупиковой стене проем. – Мечом сперва через порог постучим, конечно. Удостоверимся, что там не бездонная пропасть. Если пропасть, двинем по коридору обратно, откуда пришли.

– Согласен. Надеюсь, втихаря вы не попробуете меня убить? Я ведь иномирная нечисть, если рассудить здраво, по вашим понятиям.

Колдер как-то странно на него посмотрел:

– Все мы по чьим-то понятиям нечисть, и возможно, весьма отвратительная. Я еще раз извиняюсь за свое недавнее поведение – не сдержал чувств. Так и хотелось кому-то хорошенько рожу начистить, а глядя на вас, я едва в штаны не наложил, простите за откровенность. Но рассуждая здраво, живой вы или мертвый, человек вы порядочный. Мы сражались плечом к плечу уже трижды, и каждый раз вы не показывали спину, и делали, что должны. Верю, что вы рыцарь, а уж какими путями вас к нам занесло, морскими или волшебными – не суть важно. Пойдемте, сэр Гледерик. Нечего время терять.

– Пойдемте, – кивнул Дэрри. – Только раны сперва перевяжем. А дальше и вправду не будем задерживаться. Что-то мне подсказывает, топать нам долго.

Глава 14

Свет неистовствовал, сплетаясь прихотливыми спиралями, распадаясь на сотни причудливых оттенков и собираясь вновь семью цветами радуги, слитыми воедино, а противоборствующая ему тьма с яростью кричала, обнимая Гарета за плечи и безумно хохоча. Мир каждое мгновение раскалывался на куски, утратив привычный свой облик. Гарет не видел своих спутников, не чувствовал прикосновений их рук, не имел понятия, перемещаются они куда-то, все вместе или по отдельности, пребывают на месте или вовсе беспорядочно падают в бездонную пропасть, утратив верное направление и курс.

Он не знал, сколько времени это продлилось, несколько минут или долгие часы. Когда все наконец закончилось, Гарет рухнул на каменные плиты, холодные и гладкие, распластавшись на них и чувствуя, как к горлу подступает мучительная рвота. Кое-как приподнявшись на локтях, он выблевал прямо на камни весь недавний свой обед, наскоро пережеванный в спальне лейсенского трактира, не переставая при этом кашлять. Наконец его желудок полностью опустошился и изо рта полилась одна только горькая желчь.

Нынешняя боль оказалась вполне сравнимой с недавней, испытанной им в трактире при попытке применить магию против тамошних одержимых. Мышцы ломило едва ли не хуже прежнего, глаза слезились с такой силой, что попробуй хоть что-нибудь вокруг разглядеть, а еще очень сильно болели виски.

Откуда-то сверху донесся мягкий, смутно знакомый голос:

— Это никуда не годится. Неужели вы не видите, что бедному мальчику дурно? Помогите ему подняться.

Рядом немедленно оказалась Анвин. Она схватила Гарета за плечи, потянула его, с натугой и кряхтением, за кисть, и юноша, другой ладонью оттолкнувшись от пола, с некоторым усилием все-таки встал на ноги. Он почувствовал при этом, что вот-вот сгорит со стыда – постоянно то падает в обморок, то валяется на земле, а сейчас еще вот и сблевал. Стараясь скрыть замешательство, Гарет вытер рукавом заслезившиеся глаза и наконец осмотрелся.