Призрачный престол
Шрифт:
– Скорее прячутся по домам. С появлением темноты твари появляются чаще и становятся злее.
– Вот бы нам ни одной не попалось, – пробормотал Гледерик, порядком уставший за последние дни от уже бесчисленных, казалось ему, стычек непойми с чем.
По мере приближения к центру города окрестности все же начали понемногу оживать. Путники миновали несколько ярко освещенных трактиров, из которых доносились топот, многоголосый хохот и гам – местные завсегдатаи явно старались веселиться вопреки наставшим злым временам. Гледерик невольно вспомнил лейсенский трактир и тревожно поежился. Больше всего ему хотелось сейчас крепко поесть, выпить и затем выспаться,
Когда Дэрри и его спутник миновали выгнувшийся дугой мост, перекинутый над неширокой рекой, их взгляду предстал многобашенный замок, ярко освещенный множеством огней. Цитадель вставала на вершине пологого холма, нависая над сжавшимся у ее подножия городом, поднималась вверх черной громадой стен, вздымалась тонкими башнями, полыхала разгоняющим мрак светом, блиставшим в узких бойницах. Одна из башен, массивнее прочих, находившаяся в самой середине крепости, возвышалась над всеми остальными, острым шпилем устремляясь к затянутым тучами беззвездным небесам. Ее окна оставались темны, сама она казалась огромным оскаленным клыком, выточенным из черного гранита.
– Это здесь, – спросил Гледерик, – король Дунстан устраивал свою черную магию?
– Здесь, сэр Гледерик, и не вовсе король тогда еще, только лишь принц.
– Мы снова сделались на вы, капитан Колдер? Отчего подобная официозность?
– Да что ты прицепился, – передернул офицер плечами, – просто к слову пришлось.
– Нрав у меня поганый и язык длинный, не серчай уж. Далеко нам еще топать? Больно живот разурчался, сейчас какого-нибудь нищего подстерегу и заживо съем.
– Не беспокойся. Почти что пришли, а добрых горожан Карлайла постарайся не трогать. Их и без того немного осталось.
За мостом начался более фешенебельный район, в котором Гледерик без труда опознал пристанище местной аристократии – благо видел он подобных кварталов на своему веку немало, один таэрвернский Верхний Город стоит только припомнить. «А ведь память постепенно ко мне возвращается», отметил он с чувством удовлетворения. И правда, если совсем недавно собственное прошлое представлялось ему погруженным в туман, ныне оно вновь приняло отчетливые очертания. Отдельные детали оставались сокрытыми пеленой, но все прочее проступало явственно – собственная непутевая жизнь, со всеми ее прихотливыми изгибами, от беззаботного детства и безумного бегства из дома навстречу невиданным приключениям, и вплоть до смерти, подстерегшей в смешные двадцать пять лет. На что только не пойдешь, однако, ради мечты о потерянном предками и достаточно призрачном троне.
Гледерик едва не споткнулся, после чего мотнул головой, выныривая из размышлений и вновь оглядываясь по сторонам. Дома, плотно теснившиеся в мещанских кварталах, теперь раздались в ширину и стояли небольшими усадьбами, огражденными кирпичными стенами. Вход вовнутрь преграждали резные кованые ворота, выглядевшие вполне надежной защитой от возможных грабителей. Многие особняки украшали небольшие изящные башенки, по бокам дороги выстроились раскидистые тополя, в солнечные дни, наверно, щедро дарившие путникам тень.
– Помнишь, – шепнул Колдер, – что я говорил на предмет благовоспитанного поведения? Дворянин, к которому мы пришли – один из знатнейших в Регеде, и неуважения к собственной персоне он не потерпит.
– Я, знаешь ли, повидал многих знатных лордов – одним служил, других убивал на ратном поле, с третьими пил вино и ходил по борделям. В конце концов, я аристократ почище твоего, так что не мог бы ты прекратить занудствовать наконец?
– Почище моего, значит, – капитан хмыкнул. – Поглядим, посмотрим.
Колдер приблизился к видневшейся в стене калитке, тяжело вздохнул, взялся за широкое медное кольцо и постучал – сперва три раза, с короткими паузами, затем трижды, с промежутками подлиннее. От взгляда Гледерика не укрылось, что его спутник порядком нервничает. Несмотря на казалось бы привычную ему грубоватую невозмутимость, Остин держался скованнее, чем обычно, будто испытывал волнение перед предстоявшим ему разговором.
Прошло немного времени и дверь распахнулась. На пороге обозначилась высокая широкоплечая фигура, в лицо ударил свет, исходивший из масляного фонаря, высоко поднятого привратником. Сам он оказался седобородым детиной внушительных пропорций, облаченным в кольчугу и темный плащ, вооруженным висевшими за поясом топором и длинным мечом.
– Кого там фоморы носят посередь ночи? – прокаркал хриплый сорванный голос, выдававший немалую тягу, испытываемую его обладателем к спиртному. – Наши все по койкам давно разлеживаются, где услышал, как правильно стучать надобно? Отвечай, покуда вдосталь плетьми не наелся. Нам тут всякой швали не надобно, а его светлость все одно почивают, так что валил бы ты подобру-поздорову, даже если дело к нему. Утром придешь, образина.
– Не образина, а господин капитан Колдер, попрошу заметить. Кнут же свой при себе придержи, покуда им же по заднице не схлопотал, – совершенно невозмутимо ответствовал приятель Гледерика. – Можешь не пучить глаза, Лайон, все равно меня не признаешь в потемках. Подслеповат ты стал с годами, да и последнюю память пропил.
– Ба! Господин Колдер! – привратник, похоже, опешил и даже фонарь слегка опустил. – Не признал в самом деле, серчать не извольте! Помню вас мальчонкой еще, а теперь вымахали горному троллю под стать, скоро со мной уж сравняетесь! И на казенных харчах-то, однако… Не ждали вашего приезда, ни гонца, ни письма… Увольнительная, небось, выдалась?
– Дела привели, – буркнул Колдер. – Разбуди его светлость, пожалуйста.
– Так ведь это… спят же сказал седьмым сном, старика пожалейте, кости его дряхлые… До утра отложить нельзя разговоры ваши? Сами проспитесь заодно, а то, смотрю, на ногах едва держитесь. А там уже кофий как следует выпьете, беконом заешьте, и точите лясы хоть до скончания века.
– Никак нельзя отложить, Лайон, – тихо, но очень внятно сказал капитан. – Буди его светлость лорда Кинрига, да нас с моим спутником проводи в дом и снаряди хорошенько поужинать. Маковой росинки со вчерашнего вечера во рту не было…
– Так и быть, разбужу, – буркнул привратник. – Но с вас после должок.
– Давай уж. На том свете сочтемся.
Сторож, продолжая что-то сердито бормотать себе под нос, провел Колдера и Гледерика обсаженной липами аллеей, ведущей ко входу в дом. Пользуясь случаем, Дэрри получше, насколько это было возможно в темноте, оглядел обиталище неведомого ему лорда Кинрига. Длинное трехэтажное здание напоминало скорее небольшую крепость, нежели особняк столичного аристократа – ровные стены, по которым попробуй еще вскарабкайся; узкие окна, наглухо закрытые ставнями, а не застекленные; угловые башенки, на чьих верхних этажах с легкостью можно при необходимости разместить стрелков. К зданию примыкало несколько приземистых одноэтажных строений, в которых Гледерик предположил солдатские казармы. Благо, сам нередко обретался в похожих.