Призрачный страж 2
Шрифт:
Он пригласил нас за стол и поставил перед нами чугунок с кашей, тарелку с квашенной капустой и несколько кусков соленой рыбы.
— Как говорится, чем богаты, — извиняющимся тоном сказал он и развел руками.
— Все хорошо, спасибо. Я вас тоже хочу угостить, — я достал из пространственного кармана банку тушенки, несколько яблок, связку банана и протянул старику.
— О-о-о, такого в наших краях не достать. Особенно зимой. Благодарствую! — обрадовался он.
После обеда я расплатился с Лехой. И, хотя он просил только десять
— Когда вас отсюда забирать? — спросил он.
— У тебя телефон есть?
— Здесь телефоны не работают. Связи нет.
— Ну, тогда через неделю приезжай.
Я проводил его и, пожелав удачной дороги, хотел вернуться обратно в дом старика, но тут увидел, как из леса показалась женщина. Она бодро шла в широких лыжах. На плече у нее висел белый заяц и три куницы.
Она добралась до калитки, сбросила на расчищенную дорожку свою добычу, сняла лыжи и, увидев меня, замерла. На ее лице читались испуг и недоверие.
— Здравствуйте! — поздоровался я и доброжелательно улыбнулся. — Я ищу Свиридова Семена Семеновича. Мне сказали, что он у вас снимает жилье.
Она не торопилась с ответом, а насторожено сняла с плеча охотничье ружье, но не наставила на меня, а просто крепко сжала. Я подошел поближе и смог рассмотреть ее. На вид ей было лет шестьдесят, но по осанке, было понятно, что она довольно крепкая и стройная. Оно и понятно, живя в таких условиях, приходится держать себя в форме. Правда, мне было непонятно, зачем жить там, где никто не живет. Уж лучше поближе к людям, чем одному в глуши.
Тут у меня за спиной раздался голос деда Вагана:
— Петровна, не пугайся ты так. Не оборотень он. Этого молодца Леха привез. Внук Саввы.
— У вас что, оборотни водятся? — удивился я.
— Кто у нас только не водится, — покачал головой дед Ваган и лукаво улыбнулся.
Наверняка это было шутка.
— Я и не боюсь, — наконец подала голос Петровна. — Только не ждала никого. Тем более Семена Семеновича сейчас нет.
— Как нет? А где же он тогда? — спросил я.
Неужели я зря проделал такой длинный путь? Сам виноват, послушал старика Зайцевича, вместо того чтобы получше поискать. Надо было обратиться в справочную по империи.
Между тем Петровна будто сомневалась, говорить мне или нет, но потом махнула рукой и повернулась к дому.
— Иди за мной.
Она подобрала с земли зайца, куниц и устало поплелась к небольшому дому, у которого до сих пор не потемнели бревна. Видимо, его построили совсем недавно.
Отряхнув голиком валенки от снега, она поднялась на крыльцо и открыла скрипучую дверь, которая не была заперта. Оно и понятно, зачем запирать дом, который стоит посреди дремучего леса.
Я зашел следом и очутился в сенях. На стенах висели натянутые шкуры зверей, а в углу лежала скрученная в рулон березовая кора.
Петровна положила добычу в большой алюминиевый таз и открыла следующую дверь, за которой оказалась
— Это я так, от безделья, — отмахнулась она, увидев мой восторженный взгляд. — Присядьте, а я пока в самовар угли сложу, чтобы воду подогреть.
Пока она возилась у печи, я огляделся. Большая печь стояла посреди дома, и одна ее половина была в первой комнате, а вторая — в другой. В обеих комнатах стояли кровати и столы.
— А вы по какому делу к Семен Семеновичу? — спросил она и поставила на стол самовар.
— Он медитацией занимается. Хочу у него научиться, — признался я.
— Да-да, много времени проводит за этим занятием. Он и мне предлагал к нему присоединиться, но я пока никак не могу решиться. Боязно мне что-то, — она налила чай в две кружки и одну подвинула ко мне.
— А где он сейчас? Тоже в лесу?
— В лесу, — ответила она и как-то странно посмотрела.
— Когда вернется?
— Через полгода, не раньше.
— Что? Через полгода? — я ушам своим не верил.
Деревня и так посреди леса, зачем еще куда-то уходить? А, может он, как Зайцевич, умом повредился? Все-таки ему уже девяносто лет.
Женщина будто услышала мои вопросы и продолжила:
— Я, наверное, неправильно выразилась. Не в лесу он, а в Разломе, который находится посреди леса.
От ее ответа мне стало еще непонятнее. Больше трех часов нельзя в Разломе находиться. Об этом даже детсадовец знает.
Я решил разобраться, поэтому выдохнул и продолжил расспрашивать:
— Он ушел в лес, чтобы попасть в Разлом. А где он живет эти полгода? Еще один дом в лесу?
— Прямо в Разломе и живет, — пожала она плечами.
— Вы что-то путаете. В Разломе жить нельзя, — упрямо сказал я.
— Ничего я не путаю. Сама его до Разлома провожаю и встречаю. Всю зиму он там сидит, — она с шумом отпила из своей кружки.
— Или он вас обманывает, что живет в Разломе. Или вы сами что-то путаете, — я не собирался верить ее словам, так как это было невозможно.
В прошлый раз, когда искали Никиту, мы пробыли в Разломе больше четырех часов и я на себе почувствовал его негативное влияние. Не может человек жить внутри Разлома. Тем более, когда ему девяносто лет.
— Не хочешь верить — дело твое. Но, как я и сказала, пойду за ним только через полгода, — она положил в рот кусок прессованного сахара и запила чаем.
Я же забыл о своей кружке и думал только о том, что сказала женщина. Возможно, Свиридов делал какие-то свои личные дела, а ей врал, что все это время сидел в Разломе. Не удивлюсь, если он такой же ушлый и беспринципный человек, как Зайцевич.
— Слушай, а вы можете проводить меня до того Разлома?
— Зачем? В Разломах твари живут, — мотнула она головой, взяла из плетеной корзинки сушку и замочила в чае.