Призрачный воин
Шрифт:
Ни по натуре, ни по опыту Азкар не был склонен спорить о такой мелочи, как верность. Ради Повышения до звания драконта он щедро проливал кровь многих союзников и не собирался отказываться от такой практики после перехода на сторону иннари. Тем не менее, он согласился подчиняться Мелиниэлю без каких-либо притязаний и поэтому стиснул зубы, чтобы удержаться от дальнейших возражений.
В то время как Мелиниэль видел в разворачивающейся битве превеликую гармонию общих стараний, грандиозную стратегию, раскрывающуюся в серии перемещений, согласованных действий и противоречий, Азкар рассматривал кровопролитие по-своему. Для него Тзинчева когорта была
Мелиниэль, верный своему характеру и культуре искусственного мира, целился в сердце. Отрезав чернокнижников от варповой воронки, он энергично преследовал нечестивцев через руины Эйнераша. Основная масса иннари образовала своего рода арьергард — сжимающуюся оборонительную линию, которая постоянно перемещалась, удерживаясь на одном месте и отступая в другом, разделяя большой поток демонов и войско автарха.
План был достаточно надежным и сводил потери к минимуму, но, как следствие, неприятель получал незначительный урон. Подход азурианского полководца можно было сравнить с бойцом, что постоянно парирует выпады, но не ищет возможности для ответного удара. Азкару же не терпелось развернуть «Губители» и «Рейдеры» и начать внезапное наступление, которое прорвет ряды приближающихся демонов. Кабалит хотел бы отсечь конечность вражеской армии, забыть про все остальное и сосредоточиться на ней до полного уничтожения.
— В вихре что-то шевелится, — предупредил Фаураса, один из колдунов.
Мелиниэль и Азкар, переключив внимание на портал, разглядели происходящие изменения. В центре клубящегося облака виднелись искры, что походили на далекие солнца, разгорающиеся все ярче и ярче.
Практически сразу после этого приспешники Тзинча сменили тактику, будто падальщики, которые почти обглодали труп, а потом вдруг обнаружили свежий неподалеку. Дьявольское воинство было разбито, растянуто по разным секторам атаки и обращено против самого себя умелыми маневрами альдари, которые напоминали танцора с лентами, создающего витиеватые узоры в воздухе. Демоны отступали, сродни отливу, угрожая утянуть за собой бросившиеся в погоню отряды и технику иннари.
Их намерения стали ясны, когда перестроившаяся орда двинулась через мосты и по улицам прямо к вихрю. Само пространство забурлило от сосредоточения магии, искажающей ткань реальности, и когти безвременной мощи вцепились в материю Паутины, заполняющую старый город.
— Они хотят получить подкрепление, — крикнул Фаураса, но его предупреждение было излишним, поскольку льющаяся через край энергия обжигала даже слабые психические чувства Азкара и других друкари.
Нескладное, тревожное бормотание и шепот пронеслись по воинству иннари. Последовавшее затишье обуяло мысли каждого альдари, однако это был лишь краткий миг покоя, зачатки бури, вскоре разразившейся в полную силу.
Ожидаемый ураган явился в виде чего-то огромного, ужасного и даже более древнего, чем боги. Сумерки Эйнераша озарились сверкающими разноцветными солнцами, и новое галактическое созвездие возникло на мембране между реальным и нематериальным. Сама Паутина содрогнулась, а город затрясся под натиском космических сил. С треском камней посреди скопления демонов рухнула башня, и их объятые огнем магические тела растаяли лазурными клубами, выскользающими из-под упавших блоков. На разрушенных стенах затанцевала пыль, образуя символы, опаляющие глаза и разум.
Все внимание как демонов, так и альдари было устремлено вверх. Звездное поле мерцало, то появляясь, то исчезая из виду, но с каждым разом становилось четче.
Пылающие черти и скачущие бесы воздели окутанные пламенем конечности, лепеча громче и громче, пока в конце концов их гогот и песнопения не заглушили любые звуки, создав невыносимую какофонию, спутывающую сознание.
Затем с психическим выдохом, потрясшим рассудок иннари, звезды полетели вниз.
Медленно опускающиеся шары энергии пускали трескучие молнии, озаряющие разрушенный город вспышками багрового, нефритового, фиолетового и желтого света, и там, куда они ударяли, синим пламенем выжигались символы перемен и мутаций.
Нивелирующие заклинания альдарских колдунов переросли в крики ужаса: обереги, используемые для безопасного направления энергии варпа, разлетались осколками искрящего кристалла.
Приземлившись, звезды образовали силуэт — сначала неясный, но проявляющийся по мере заполнения Паутины. Он пульсировал изнутри актиничным светом под стать царящему в темном небе хаосу.
Затем расправились крылья из лазурных перьев, подсвеченных серым огнем, а из их тени возникли когтистые лапы, выдавленные из собирающейся психической массы, будто рудные залежи, которые формируются под огромным пластовым давлением. Ирреальность и реальность сжались, и в разломе между чем-то совершенно неестественным образовалась физическая оболочка, вмещающая потустороннюю сущность. Птицеподобную и ужасную, изящную и в то же время неуклюжую, с мордой стервятника с рубиновыми глазами.
Ее присутствие вызывало крайне противоречивые эмоции: странный образ дополняли зловоние подавленных стремлений и запах последнего дыхания матери. Глаза в форме песочных часов вперились в альдари с безграничным терпением, заглядывая глубоко в душу и судьбу каждого из присутствующих.
То был Повелитель Перемен, Архимаг, высший демон Тзинча Преобразителя.
Он резко выставил когтистую руку, и в ней материализовался посох, сотворенный из затвердевшей молнии. Посох увенчала извивающаяся змея, отбрасывающая охряные тени.
Пронзительный вопль демона заставил Азкара отпрянуть; нервы его были напряжены до предела, голова гудела. Словно сквозь шум прибоя он услышал пронзительный визг. И только когда зрение прояснилось, драконт увидел устремленные на него взоры товарищей и понял, что именно он издал тот крик.
— Всем войскам, сосредоточиться на демоне, — скомандовал Мелиниэль. Он всегда объяснял очевидные истины, отчего тут же добавил: — Нельзя допустить, чтобы демон достиг портала. Держаться любой ценой, пока Иврайна не вернется.
С нечеловеческим воплем Инкарна воспарила над иннари в вихре духовной материи. Отголоски мертвых питали аватару Шепчущего бога, а их скорбная заупокойная песнь заглушала резонирующий визг высшего демона. Вызывающе указав мечом на Повелителя Перемен, Инкарна пронеслась над сражающимися войсками.
Плакучие дубы Нургла отчаянно хлестали ветвями и опутывали корнями убегающих воинов. Прямо под выделяющими мокроту сучьями мерцал паутинный портал немногим больше дверного проема, и его яркость неизменно уменьшалась по мере сокращения размеров. Граница входа уже превратилась в обод из стеблей с длинными, как кинжал, шипами и белыми розами Иши, чье свечение сдерживало наползающую тьму Властелина Разложения.