Призрак для Евы
Шрифт:
Когда на экране появилась женщина, идущая на сцену, у Зиллы возникло странное ощущение. Она вдруг почувствовала себя наивной и беспомощной. Женщина, которую она не узнала, оказалась поп-певицей семидесятых, пытающейся вернуться на подмостки. Ведущий, уродливый мужчина с бородой и скрежещущим голосом, который сделал его знаменитым, спрашивал, не думает ли она, что «несколько старовата» для задуманного. Не очень-то она похожа на Пош Спайс, правда? Не хочет ли она спеть? У них есть аккомпаниатор. Певица храбро отвечала на вопросы и спела, хотя и не очень хорошо. Пока она пела, юноша вернулся и кивнул подростку, которого пригласили на передачу потому, что тот поступил в Оксфорд в возрасте пятнадцати лет. Зилла будет последней.
— Лучшее всегда оставляют напоследок, — сказала девушка, которая пришла предложить Зилле кофе или апельсиновый сок.
После певицы женщина-диктор читала новости, потом был прогноз погоды и программа передач. Зилла думала, что певица вернется, но ее место занял подросток. Его расспрашивала милая женщина, обращавшаяся с парнем так, словно ему присудили Нобелевскую премию. Зилле сказали, что с ней будет беседовать мужчина со скрипучим голосом, однако она надеялась, что планы изменились и к ней выйдет эта женщина, которая говорила подростку, что родные должны им очень гордиться. Мальчик был не очень хорош — смущался и запинался.
Позвали Зиллу. Девушка, спрашивавшая насчет кофе и сока, повела ее по одному коридору, затем по другому и вывела к краю конструкции, похожей на круглый театр площадки, частично загороженной экранами и занавесями, заполненной операторами, звукорежиссерами и электриками. В центре находилась ярко освещенная зона, которую Зилла видела на экране.
— Когда я подам сигнал — подниму палец, вот так, — прошептала девушка, — вы пойдете и сядете на стул напротив Себастьяна. Понятно?
— Да, все отлично, — громко ответила Зилла.
Все, кто стоял рядом, повернулись к ней, зашикали и прижали пальцы к губам. Уверенность, все это время не покидавшая ее, начала испаряться. Каблуки слишком высокие — теперь Зилла это поняла. Что будет, если она споткнется?
Гениальный мальчик ушел, а с ним и женщина-интервьюер. Ведущий по имени Себастьян сообщил зрителям, что теперь они увидят главную гостью дня, Зиллу Мэлком-Смит, двоемужницу, жену — не так ли? — опозоренного парламентария Джеймса Мэлком-Смита и вдову — не так ли? — жертвы «киношного убийцы». Зилла вдруг почувствовала, что ей холодно. Совсем не такого вступления она ожидала. Но девушка, которая привела ее сюда, уже подняла палец, и у Зиллы не оставалось выбора, кроме как пойти к стулу напротив Себастьяна, — это был самый длинный и самый медленный путь в ее жизни.
Ведущий уставился на нее, словно на какое-то экзотическое животное в зоопарке, окапи или ехидну.
— Добро пожаловать на программу «К завтраку», Зилла, — сказал он. — Поведайте нам, как это: быть вдовой, женой и двоемужницей одновременно. Такое случается с немногими женщинами, правда?
— Нет, — ответила Зилла. — С немногими. — Ничего другого она не смогла придумать.
— Что ж, давайте начнем с двоебрачия, а? Возможно, вы принадлежите к той категории людей, которые не одобряют разводы. Вы не католичка?
— Нет. — Ее голос был тонким и срывался. А вдруг ее смотрит мать?! Эта мысль только что пришла ей в голову. — Мой муж… мой первый муж… говорил, что мы разведены. А мой муж… я имею в виду своего нынешнего мужа… тоже говорил, что я разведена. — Что бы ни случилось, нужно держаться этой версии. — Я думала, что разведена.
— Но во время венчания с Джимсом в часовне Палаты общин, — в его устах это звучало как собор Святого Петра в Риме, — вы сказали викарию, что не замужем. Что вы одиноки и ваше сердце свободно, так?
Почему раньше никто не обратил на это внимания? Голос Зиллы дрожал.
— Джеймс… Джеймс считал, что так будет лучше. Джеймс сказал… Я не знала, что поступаю дурно. Я думала… я…
— Ладно, неважно. В скором времени все разрешилось — после трагической гибели вашего первого мужа в кинотеатре. Конечно, это ужасно, однако все случилось как нельзя кстати. Как вы отреагировали на его смерть?
Отреагировать — здесь и сейчас — ей хотелось слезами. Зилла ничего не могла с собой поделать. Она ощущала себя загнанной в угол, откуда единственный выход — тюрьма. Наклонившись вперед, чтобы больше не видеть этого ужасного бородатого лица, она уткнулась лицом в колени и всхлипнула. Зилла не видела и не слышала, что он говорил или делал, что делали операторы или звукорежиссеры. Почувствовав, как кто-то коснулся ее плеча, она резко выпрямилась, откинула голову назад и зарыдала. Добрая женщина-ведущий взяла ее под руку, помогла встать. Кажется — из-за бороды трудно было точно определить, — Себастьян улыбался. Зилла слышала, как он что-то говорит телезрителям насчет того, что бедняжка убита горем. Под взглядом телекамер она сделала то, чего больше всего боялась, — споткнулась и чуть не упала. Покидая сцену — плача и прихрамывая, — она услышала шепот оператора: «Отличные кадры. Мечта ведущего».
Телевизионная программа стала последней каплей — Зилла поняла, что битва проиграна. В «Сады аббатства» она вернулась на такси. Было только девять часов. Дети смотрели телевизор, и она узнала канал, на котором недавно появлялась сама.
— Ты специально? — спросила Евгения. — Плакала и упала?
— Конечно, нет. Я была расстроена.
— Что он имел в виду, когда говорил о трагической смерти твоего первого мужа?
Зилле не приходило в голову, что дети будут смотреть эту программу и из нее таким ужасным образом узнают о смерти отца. Глядя в красивое, встревоженное, укоризненное лицо дочери, она поняла, что ребенок знает, но все равно не могла признаться ей. Не теперь, когда она сама переживает такое.
— Вот почему мы его не видим, — заключила Евгения.
— Я расскажу тебе потом, обещаю.
— У тебя все лицо в туши.
Зилла сказала, что сейчас умоется, и спросила, где Джимс.
— В постели. Он не ушел и не бросил нас одних, если ты об этом думаешь.
Она хотела сказать дочери, чтобы та не смела разговаривать с ней таким тоном, но не решилась. Зилла с ужасом подумала, что боится своего семилетнего ребенка. Тем не менее это правда. А что будет, когда Евгения подрастет? Будет вертеть матерью, как захочет, станет главной в доме. Уиллоу Коттедж, Лонг-Фредингтон, Дорсет. Зилла поняла, что придется туда возвращаться. Консультироваться с адвокатами не имеет смысла. Джордан снова заплакал. Наверное, сын хныкал давно, все время, пока она разговаривала с Евгенией, но Зилла настолько привыкла к его плачу, что уже не замечала. Через час они должны быть на приеме у детского психолога.
— Мы никогда ее даже не видели, — возмущенно сказала Мишель. — И понятия не имеем, кого вы имеете в виду. Бездомная женщина никогда не спала на клумбе перед нашим домом.
— Не бездомная, Мишель, — поправил ее мистер Уголовный Розыск. — У нее был дом. В этом-то все и дело. На Джакарта-роуд. А вы, Мэтью? Вы ее помните?
Когда пришли полицейские, Мэтью писал свою колонку для газеты. Они не предупредили о своем визите. В голову невольно приходила мысль, что полиция рассчитывала застать супругов Джарви врасплох. Возможно, планирующих следующее убийство или избавляющихся от орудия преступления.