Призрак дракона
Шрифт:
Это были два костюма.
Один из них, серого цвета, я сразу узнал. Отец любил этот наряд.
– Эти вещи я принес из гардероба покойного Хурогметена, – сообщил Аксиэль, кивком указывая на серый костюм. – По-видимому, к вам в комнату приходил еще кто-то. Когда я явился сюда двадцать минут назад, на кровати поверх одежд вашего отца лежал вот этот наряд.
Я взял у него второй костюм. Туника была бархатной, темно-синего, почти черного цвета. С правой стороны вверху на ней красовался вышитый красными, золотистыми и зелеными
Сорочка под туникой была сшита из какой-то изысканной тонкой ткани бледно-золотистого цвета.
– Что это за материал? – поинтересовался я.
– Шелк, сэр. – Аксиэль изумленно вскинул брови. – Вы тоже не видели раньше этого костюма. Он не принадлежал вашему отцу. И в гардеробе вашего дяди не было ничего подобного.
– Я надену его, – сказал я, проводя шершавыми пальцами по тонкой материи. – Если он мне подойдет.
– Для похорон Хурогметена это то, что надо, – согласился Аксиэль. – Но кто принес сюда этот костюм?
Я на мгновение задумался.
– Наверное, призрак.
– Призрак?..
Аксиэль нахмурился.
– Конечно. Неужели ты ничего о нем не слышал?
Я осторожно надел шелковую сорочку. Она сидела на мне так, будто ее только что сшили точно по мерке.
Хотя скорее всего так оно и было. Орег ведь сказал, что рядом с его отцом не было других слуг. Наверное, он все умел делать.
– Естественно, я слышал об этом призраке, милорд, – ответил Аксиэль. – Но почему он вдруг решил принести вам костюм?
Я пожал плечами, надел на себя тунику, снял свои старые штаны и натянул новые, широкие – из такой же ткани, как сорочка.
– Не знаю. Спроси об этом у него.
Я подошел к небольшому зеркалу на стене и поразился, увидев свое отражение. В этом потрясающем наряде я выглядел отлично – мужественно и даже элегантно. Поэтому, выходя из комнаты, с особым старанием изобразил на своем лице маску идиота.
Церемония погребения прошла с должной торжественностью. Отец бы пришел в неописуемую ярость. Но его мнение ни для кого уже не имело значения.
Мать была в сером бархатном платье – в своем свадебном платье – и выглядела красивой и какой-то воздушной. А дядя рядом с ней смотрелся сильным и уверенным в себе – прекрасная кандидатура для защиты Хурога.
Сестренка в темно-синем бархатном платье из такой же ткани, как моя туника – только дракон вышит в другом месте, на груди, – выглядела совсем взрослой.
Бедный Орег! Ему пришлось попотеть!
Я быстро произвел в уме некоторые подсчеты и с удивлением отметил, что мама была в возрасте Сиарры, когда вышла замуж за отца.
Я стоял на склоне холма над вырытой в земле ямой и смотрел на приближающуюся похоронную процессию. Я прекрасно всех видел, а они видели меня – своего нового господина (временно лишенного власти).
Я приехал сюда (как и полагалось, раньше других) на добродушном мерине. Все остальные должны были идти пешком.
Стейла шла впереди облаченных в форменные одежды синего цвета воинов, которые несли гроб, накрытый плотным покрывалом. Они двигались вслед за Эрдриком и Бекрамом, замыкавшими группу, состоящую из членов семейства.
Наверное, только Стейла по-настоящему горевала по отцу, хотя лицо ее оставалось спокойным, а в глазах не было слез.
Подойдя к яме, родственники усопшего остановились, а воины вынесли вперед гроб и принялись осторожно опускать его в землю.
Когда-то мой отец стоял на этом же месте и наблюдал за тем, как в могилу погружается ящик с телом деда. Наверное, он торжествовал.
Я взглянул на мать. По напряженному выражению лица дяди можно было понять, что она опять стонет. Я очень плохо помнил те времена, когда мама наслаждалась жизнью – смеялась, играла со мной, строила для меня крепости из деревянных поленьев. Тогда отец воевал вместе с армией верховного короля.
Надоеда смотрела на опускавшийся в могилу гроб широко раскрытыми глазами. Когда Дарах положил ей руку на плечо, она вздрогнула.
Я подумал о брате, который, желая отделаться от жестокости отца, бросил все и сбежал из дома.
Заберет ли тебя за то, что ты сделал с собственной семьей, подземное чудовище? — мысленно обращался я к покойнику.
Но скорее всего боги простили отца, потому что он был Хурогом. Из-под земли никто не явился за ним, зря Дарах так опасался этого.
Я спустился вниз, набрал в руку земли и бросил в яму.
Там и оставайся! – кричала моя истерзанная душа.
Меня мучила жгучая злость. Если бы отец был другим человеком, то сейчас рядом со мной находился бы младший брат, который помог бы мне в управлении Хурогом. И мать могла бы взять на себя часть обязанностей – ведение хозяйства, организацию работ в полях. Тогда и я не был бы сейчас наполовину безумным, а по моим щекам не текли бы слезы.
Я единственный плакал на этих похоронах. И, наверное, был единственным, кто скорбел. Но скорбел я не по покойнику, которого закапывали в землю.
– А мой дядя знает о тебе? – спросил я у Орега, который сидел на моей кровати, прислонившись спиной к стене.
Мой красивый костюм висел в шкафу. На мне были старые, пропитанные потом одежды – в них я каждый вечер ходил на тренировки с солдатами Синей Гвардии. Даже похороны отца не могли помешать моим занятиям.
Я сидел у камина на табурете и точил обувной нож.
– Нет, – ответил Орег, закрыв глаза. Его лицо выглядело безмятежным и умиротворенным. – Твой отец никогда никому не рассказывал больше, чем следовало.