Призрак древних легенд
Шрифт:
— Сумасшедшая тварь! — прошипел он и, пряча свой страх, развалился в поставленном для него кресле.
Сольвейг не удосужились поставить даже деревянную табуретку. Да и не было в этом тесном закутке места для нее. Девочка спиной и локтями чувствовала холодные камни стен, а лицо едва не касалось решетки в бурых разводах ржавчины. Она видела, как подрагивают руки мага, как бегают его глазки и ей становилось легче. Да, она напугала его, только остатки веры в чудо пропали, едва она вошла в этот зал. Ее спасителя не было! И вряд ли он появится. Он мог не вернуться из степи, мог не узнать, что ее арестовали, мог просто не захотеть связываться из-за нищей бродяжки с всесильными жрецами.
Она готова была разрыдаться, завыть на весь зал, проклиная
Поэтому, когда в помещение ввалился Федор, ей пришлось изо всех сил вцепиться непослушными пальцами в решетку, чтобы не упасть от стремительно накатившей дурноты, вызванной облегчением. Он остановился посреди зала и растерянно завертел головой. А потом развернулся и нашел взглядом ее. Сольвейг показалось, что во взгляде ее спасителя мелькнуло облегчение и теплая нежность. Да, нет. Это просто показалось… к сожалению. Парень, не слушая гневные речи злобного старика, шагнул к клетке.
— Я знала, что ты за мной придешь, — прошептала девочка, от волнения у нее просто пропал голос.
— Лучше бы было обойтись без этого, — недовольно скривился он и брезгливо посмотрел на мага, — Это его что ли ты цапнула?
— Его, — улыбнулась Сольвейг и тут же ее улыбка пропала. Она видела как в руках Верховного жреца появляется синее пламя, скручивающееся в шар. Мгновение и этот шар, толкая перед собой ледяную волну летит в спину ее спасителя. Она хотела закричать, предупредить, оттолкнуть парня. Но горло перехватило, а тело не слушалось. Ну, вот и все! Сейчас они погибнут. Как не правильно, как несправедливо! Его-то за что?! Он же ничего не сделал этим противным жрецам! Это все из-за нее!
Но ничего не произошло. Шар огненной стужи рассыпался ледяными искрами едва коснувшись Федора, а в глазах парня полыхнуло пламя:
— Это объявление войны роду Раевских?
И от него повеяло такой жутью, что старый жрец буквально размазался по своему трону, а сидящий рядом с ними маг визгливо запричитал и завонял. Сольвейг тоже было жутко страшно, но сцепив до хруста, до ломоты зубы и вцепившись в дверь клетки, устояла на ногах. В то время как маг и некоторые жрецы, поскуливая, распластались на полу.
— Так их! Так! — злобно шептала девочка, непослушными, стянутыми спазмом губами.
Все остальное действо проходило для нее, словно в тумане. Она не восприняла и не поняла, что теперь она дворянка, да и сейчас это не имело абсолютно никакого значения. Ей было непонятно, что имел в виду злой старик, предлагая помощь храма. Неужели он действительно думает, что после всего этого, она придет в храм за помощью?! Старый дурак! Плевать она хотела на Богов и их храмы. Они не помогли, не спасли, не наказали своих жрецов, творящих несправедливость! Пришел только Он! Спас и покарал злобных тварей! В который раз! Сольвейг без радости, но с удовольствием смотрела, как утаскивают скулящего мага, как храмовая стража уводит угрожавших ей жрецов. Видела недоуменный и испуганный взгляд Верховного жреца. Но ей было все равно. В голове крутилась только одна мысль. Он пришел и спас! Он всегда приходит и спасает! Скажи он ей сейчас, чтобы она умерла, она тут же, без разговоров, сделала бы это! Ничего, она еще успеет отдать за него жизнь. Сольвейг мысленно поклялась в этом под сводами Храма. И была услышана, судя по смеху Богинь.
Но он ничего не сказал. Он просто ласково приобнял ее за плечи и увел из этого страшного места, под ехидное хихиканье Хель и Живы.
Девочка молча смотрела в окно автомобиля на проплывающие мимо нее дворцы и анфилады мостов. Это уже было, она это уже видела, когда ехала на ту злополучную дуэль. Только сейчас не было страха и восторга, как тогда. Лишь покой и умиротворение. Ведь рядом ее спаситель, ее личный Спаситель.
Она даже не удивилась, когда на въезде на один из дальних островов их встречал сам Наследник Великого князя.
— Так вот ты какая — причина едва не случившейся войны Кровавого с бандами, а потом и с храмом? — княжич с любопытством посмотрел на Сольвейг.
Еще несколько дней назад она бы не находила себе места от оказанной ей чести. А сейчас девочке было все равно. Ведь он тоже не помог и не спас. Хотя везде кричат и пишут, что Великий князь с Наследником неусыпно стоят на страже покоя своих подданных. Видимо, Сольвейг, ее мама и тысячи людей из трущоб не входит число тех подданных. Потому что их безнаказанно убивают, насилуют, продают в рабство и бордели. Так почему она должна выражать по отношению к Князю и его сыну какие-то верноподданнические чувства?! У нее есть единственный Господин и Хранитель! Кровавый?! Да что ты знаешь, всю жизнь проживший во дворцах о крови? На губы Сольвейг сама наползла холодная улыбка, а в глазах застыла пустота. Она ничего не ответила княжичу. Только гордо задрала подбородок и сделала тяжелый шаг от своего спасителя. Чтобы никто не подумал, что она прячется за его спиной.
— Дааа, — протянул Наследник, покачав головой, и посмотрел на Федора.
— Ты знаешь, — ее спаситель грустно улыбнулся и сграбастал Сольвейг себе под руку, словно укрывая девочку от всех бед и напастей, — Что-то не то в Княжестве, если ребенка, едва избежавшего смерти от рук бандитов, судит зарвавшаяся шайка продажных тварей, а те, кто должны не допускать этого, играют в политику.
И он потянул ее за собой к машине.
— Федор?! — крикнул им вслед княжич. Парень обернулся, — Отец хотел с тобой поговорить.
— Послезавтра, — махнул он рукой, — Сегодня-завтра у меня дела рода, — и, не обращая внимания на раздраженное фырканье Наследника, уселся за руль, предварительно распахнув пассажирскую дверцу перед Сольвейг.
А потом была радость встречи, какие-то неугомонные девчонки, над которыми почему-то Федор назначил Сольвейг старшей, застенчивые и совсем не такие страшные, как их расписывала молва, степняки, объятия мамы и вкусный обед. Девочка не заметила, как уснула прямо за столом.
Разбудила ее какая-то суета и восторженный щебет. Оказывается, пока она спала, ее спаситель уехал покупать им всем вещи для путешествия в Заброшенные земли. И сейчас солдаты с КПП притащили кучу тюков и пакетов с этими покупками. Ничего не понимающую спросонья Сольвейг закружил этот безумный хоровод. Степняки, переговариваясь на своем гортанном языке, с важным видом корпели над оружием. Девчонки, почему-то гордо называющие себя наложницами Великого Гэсэра, с восторженным писком зарылись в кучу армейского образца одежды. Мама, с распухшими и красными от слез глазами, перебирала кухонную и хозяйственную утварь, то и дело, сверяясь с каким-то списком.
Незаметно для себя включилась в эти хлопоты и Сольвейг, не совсем понимая для чего они, и с чем связаны. Все происходящее до сих пор мелькало пред ней будто картинки в цветном журнале. Лишь ночью, когда все легли спать, плачущая мама объяснила, что на днях они все уезжают в родовые земли боярина Раевского, в род которого ей пришлось войти младшей ветвью и принести вассальную клятву. Все ради спасения дочери. Только все зря. Потому что родовые земли боярина находятся в страшной аномалии и граничат с землями Княжества, захваченными эллинами. И теперь они обязательно все погибнут. Глупая! Разве Спаситель позволит им умереть? Сольвейг даже немножко поругалась на маму. А потом они долго лежали в обнимку и шептались о всяких только им важных вещах и уснули, когда за окном забрезжил рассвет, и на кухне зазвенела посуда. Сегодня дежурными по кухне в приказном порядке были назначены Наложницы Великого Гэсэра. Что-то сомнительно, что они умеют готовить. Слишком изнеженными и неприспособленными они вчера показались.