Призрак Малого Льва

Федина Елена

Все вспомнили, что с восьми до девяти — время его передачи, в которой он выступает перед аппирами и призывает их носить аппирскую одежду, есть аппирские блюда, петь родные песни, говорить на родном языке, а землян вообще гнать поганой метлой. Запретить ему высказываться никто не мог. Оставалось только надеяться, что большинство просто выключает экраны, когда он появляется.

— А что, Леций выступал с тобой дуэтом? — усмехнулся Конс.

— Нет.

— Тогда,

где же он?

— По-моему, просто игнорирует это сборище, — не без злорадства сказал Азол Кера.

— Прекрати палить мочало хотя бы в моем присутствии, — не выдержал Ольгерд, — или ты забыл, что я землянин?

— Какой ты, к черту, землянин, — нимало не смутясь, ответил ему Азол, — ты уже до мозга костей аппир.

— Ты так считаешь?

— Давай выпьем, Оорл. К тебе я не имею никаких претензий.

— Просто и не знаю, как тебя за это благодарить!

Чтобы не накалять обстановку, пришлось выпить. В голове шумело. Ольгерд огляделся. Зал утопал в сиреневом свете. Риция танцевала с Патриком. Ингерда стояла с Гектором и его замами на лестнице, между колонн, Синела смеялась в кругу подруг, королева Сия расхаживала по залу, словно проверяя, кто чем занимается… а Флоренсия бежала через весь зал прямо к ним.

Конс поймал ее на бегу.

— Что? Что случилось, Фло?

— Я не знаю, что случилось, — сказала бледная Флоренсия, по очереди глядя на всех за столом, — просто Адела исчезла.

— Как исчезла?

— Прямо из палаты.

— Погоди, — Конс поправил ей растрепавшиеся волосы, — она ушла?

— Она не могла уйти. Она лежала. Ей было плохо. Да что там! Даже туфли на месте!

— Куда же смотрела охрана? — хмуро поинтересовался Азол Кера.

— Охрана никого не заметила, — обреченно проговорила Флоренсия.

Он только понимающе кивнул.

— Выходит, ее похитил призрак.

— Или Прыгун, — добавил Ольгерд.

Во время недоуменной паузы тетя Флора присела на диван и выпила стакан сока. Руки ее дрожали. Никогда прежде Ольгерд не видел ее такой взволнованной. Он думал, что у нее вообще нет нервов.

— Давно это случилось? — спросил Конс мрачно.

— В половине девятого. Я вышла на десять минут, а когда вернулась, ее уже не было.

— Почему ты сразу не позвонила?

— Думала, что найду ее где-нибудь в корпусе…

но ее нигде нет. Ты понимаешь, что это значит?

— Ладно. Жди меня здесь.

Конс встал, изменился в лице и в то же мгновение исчез. Оставшиеся аппиры потрясенно смотрели друг на друга.

— Среди нас — убийца. Я тебя правильно понял? — тихо, но твердо проговорил старик Би Эр.

— Не знаю, — покачала головой Флоренсия, — но если она вовремя не примет мой препарат, ребенок умрет.

— Сколько у нее еще времени?

— Сутки.

У Ольгерда почему-то возникло ощущение, что все они летят в пропасть вместе с этим прекрасным сиреневым залом. Что-то изменилось в мире с этой минуты. И не в лучшую сторону. Старый аппир с жалостью посмотрел на тетю Флору.

— Я думаю, за сутки мы ее не найдем, девочка. Похититель наверняка об этом позаботился.

— Эр! Что ты говоришь!

— И самое печальное, что это кто-то из нас.

Флоренсия взглянула на него и опустила глаза.

— Ты не ошиблась во времени? — спросил ее Кера, — полдевятого все Прыгуны были здесь. Кроме Леция.

— И тебя, — добавил Ольгерд.

— Я выступал по телевидению. Не мог же я в это время заниматься похищением беременных женщин?.. Я вообще не понимаю, почему должен оправдываться.

— Мы все будем оправдываться, мальчик, — сказал ему Би Эр, — потому что это наше семейное дело. Даже я. И даже Конс.

— Кажется, я тоже попадаю в ваш список? — заметил Ольгерд.

— Разумеется, — зыркнул на него Кера.

— Возможно, есть еще кто-то неизвестный, кто может телепортировать с двойной массой достаточно далеко, — высказался наконец Ру Нрис.

— Это кто-то известный, — сразу возразил ему Би Эр, — Адела не сопротивлялась и обняла его. Кого могла обнять Адела? Отвечайте!.. Молчите? Вот поэтому я и говорю, что это наше семейное дело.

— Семейное так семейное.

Сидеть и рассуждать на эту тему больше не было сил. Ольгерд встал, зажмурился, стиснул зубы и телепортировал в больничный городок.

Поиски ничего не дали. Дома Синела долго не могла его успокоить и отпаивала чаем с настоем шиповника. На дворе была глубокая ночь.

— Кера заявляет, что он ни при чем! Тогда скажи: кому помешал этот несчастный ребенок, если не его экстремистам? Да они состряпают ему любое алиби ради этого, неужели не понятно?