Призрак Малого Льва
Шрифт:
— Если там есть надписи, — улыбнулась Миранда, — расшифруем.
— Нет там надписей.
Они допили чай и стали собираться.
— Боже! — снова воздел руки к небу Патрик, — что ты надела?
— Как что?
— Там раскопки. Глина, грязь. Дождь все размыл. У тебя сапоги-то есть?
— Конечно, нет. Я же лингвист, а не землекоп.
— Горе
Дождя не было, но утро было хмурым. Долина Лучников была покрыта зелеными рощицами и пестрым разнотравьем. Ближе к горам все было перерыто, в коричневом месиве развороченной земли копошилась техника. Модуль опустился на стоянку возле рабочего корпуса, выстроенного наскоро, из готовых блоков. Он состоял из одних кубов, как произведение из детского конструктора для двухлетних карапузов.
Патрик выпрыгнул на перепачканный бетон и подхватил Миранду на руки.
— Сейчас поедешь на мне, — сказал он весело, — а дальше — хоть на крыльях.
— Ладно-ладно. Я тебя тоже в свое время натаскалась.
— Неужели?
— Ты был тяжелым и все время пачкал меня шоколадом.
Пройдясь по первому этажу, он довел ее до подсобки, где были лопаты, ведра, каски, тряпки, сапоги, комбинезоны, куртки и прочая мелочь.
— Наряжайся, красавица.
— А зеркало тут есть?
— Ну, конечно! И салон-парикмахерская. И ателье.
Миранда выбрала сапоги и куртку. Свою работу она представляла несколько иначе. Она думала, что прилетит, сядет за компьютер и будет иметь дело только с информацией.
— Мама, это дикое место, — объяснял ей Патрик, — людей не хватает. То, что разведчики находят достойным внимания, они складывают в контейнеры у входа в подземелье. Наши археологи сидят и копаются в этих контейнерах. И тебе придется.
— А туда, внутрь, нельзя?
— Тебе мало быть по уши в грязи? Хочешь, чтоб тебя засыпало?
— Но ведь интересно же!
— Скорее, жутко.
— А ты что, там бываешь?
— Я? — Патрик посмотрел на нее и усмехнулся, — нет, конечно.
На втором этаже было его ведомство. Сын включил все рабочие видеообъемы, связался с каждым роботом-проходчиком и посмотрел, что каждый делает.
— Все в порядке, — сказал он удовлетворенно, — хочешь взглянуть на гробницу?
— Конечно!
— А-39, отзовись, — скомандовал Патрик.
— А-39 на связи, — скрипуче отозвался робот.
В одном из объемов светилась общая топология раскопок.
— Проследуй в помещение 42–12, - сказал сын,
Красная букашечка в объеме двинулась по коридору назад.
— Видишь, — усмехнулся Патрик, — вовсе не обязательно туда лезть. Все и так видно.
— Д-14 просит смазки, — пискнуло из динамика.
— Д-14, прекратить работу и следовать к выходу.
Миранда сидела в темноте, среди светящихся видеообъемов, и пыталась осознать, где она находится. Она в первый раз покинула Землю и никак не могла поверить, что она уже на другой планете, и до Земли безмерные провалы космоса. Человеческий мозг не приспособлен это понять. Ингерда Оорл говорила то же самое, хотя всю жизнь летает и должна была привыкнуть.
В правом объеме она увидела, как тусклый перископ робота постепенно разгорается, освещая мрачное помещение с черными стенами без окон и дверей. Там в ряд стояли десять столов, на которых в узких позолоченных ящиках лежали полуразложившиеся мумии людей. Столы были вполне цивилизованные, с винтами, болтами и гайками, а мумии — явно древне-исторические.
— Похоже, у них были свои раскопки, — сказал Патрик, — а это — склад находок.
— Хочешь сказать, они изучали древние мумии?
— Почему нет? Это город эпохи Кризиса. Они делали все, что могли, чтоб избавиться от генной катастрофы. Не знаю, конечно, чем могли помочь эти куклы…
Профессиональных лингвистов было всего трое, и то двое из них собирались улетать. Переводами занимались еще несколько аппиров: два старичка и еще одна болезненного вида женщина. Все встретили Миранду довольно равнодушно, но в курс дела ввели.
Основная трудность заключалась в том, что языков в эпоху Кризиса было полно. Ни один из них еще не был толком расшифрован, хотя данных было уже достаточно для компьютерного анализа. Сами аппиры сейчас говорили на жуткой смеси этих языков, видоизмененной до неузнаваемости. С алфавитами было проще. Их было всего три.
Головной мозг устал. Болезненная аппирка по имени Скрея предложила Миранде прогуляться к контейнерам. Посмотреть, что там новенького, а заодно и показать вход в раскопки.
Чавкая глиной, они прошли метров сто по целине в сторону скал. Ветер был неприятный. Волосы у Миранды, были еще коротки для заколок, и их все время безобразно раздувало. Вдалеке колыхалось от ветра разнотравье. Скрея по сторонам не глядела, она деловито шла к большой черной скважине, сутуля узкую спину.
Из скважины, обнесенной вокруг заборчиком, доносился неравномерный гул. Возле забора стояли большие и длинные ящики с крышками. Какие-то рабочие в серых комбинезонах месили глину и спорили неподалеку.
— Все это, конечно, отходы, — как будто извиняясь сказала Скрея, открывая первый ящик, — то, что действительно интересно, Прыгуны приносят нам сами. Недавно господин Ольгерд принес книгу — оказалось — азбука для детей. Представляете? Для нас же это просто клад!