Призрак Проститутки
Шрифт:
Дикс Батлер покрасовался в Фирме и вернулся из Вьетнама, овеянный легендой. После чего подал в отставку и нажил состояние. Казалось, из одной зависти и разговоры о нем должны были бы не прекращаться, но мы молчали. Мы не были уверены, о чем тут говорить. То, что до нас доходило, могло быть не чем иным, как прикрытием. По слухам, он полностью порвал с нами; он мог быть и на контракте — одному Богу известно, чего мы только ему не приписывали. Разговоры поэтому шли осторожные — вот так же осторожно дотрагиваешься до зуба, опасаясь вызвать острую боль. Мы принадлежали к единому племени. И на просторах прерии (какой являлось кафе для низших чинов в Лэнгли), где расцветали сплетни, мы умели отличить северный ветер от южного.
Однако в общих выражениях можно было говорить о том, как преуспел Батлер. Он купил в Виргинии, милях в ста от границы штата, конную ферму с выгонами, на которых рос мятлик, и выращивал там лошадей аппалузской породы, или, во всяком случае, это делали те, кто работал на его конеферме, и по мере того, как шли годы, Тимьянный холм все расширялся. Чаще можно было услышать, что у него там не тысяча, а десять тысяч акров, а однажды я слышал, что где-то среди своих лесов он устроил тренировочный лагерь для наемников. Десять тысяч акров, утверждали говорившие, — это пятнадцать квадратных миль, то есть участок величиной примерно с Кэмп-Пири или с нашу Ферму. Это было несерьезное утверждение. Возможно, у него в этих лесах и жили несколько его любимцев «тигров» из Вьетнама, но кто же посмеет тренировать на американской земле в ста милях от столицы небольшую армию — нет, это невозможно.
Прежде чем исчезнуть под землей, доходили до нас и другие истории. По уик-эндам Батлер устраивал у себя пирушки, больше смахивавшие на наши загулы в Сайгоне, чем на вашингтонские дипломатические приемы. Лоббисты, сенаторы, любители острых ощущений — конгрессмены, промышленники, корпоративные бандиты — встречались там с любительницами острых ощущений. В Вашингтоне предприимчивые люди устраивают приемы для всесильных властителей корпораций и деятелей конгресса, но без любительниц острых ощущений. Я бы еще мог поверить в достоверность рассказов о том, как Батлер принимает у себя нужных людей и таким образом спасает от налогообложения не поддающиеся учету суммы, будь это показано по телевидению в одной из мелодрам про магнатов, которые создаются из подлинных слухов и живут на экране в течение часа раз в неделю. Такие вещи именуются «низкопробными деталями сценария», а иначе — сказочками для сластолюбцев. Я достаточно умудрен жизнью и знаю, что накопление богатства отнимает слишком много времени и сил и на секс уже ничего не остается. Секс — это всего лишь поручень для молодых и нуждающихся в кокаине. И хотя, судя по всему, на Тимьянном холме не ощущалось недостатка в кокаине и некоторые дамочки были, безусловно, молоды, сценарий, очевидно, был другой. Если Батлер устраивает разухабистую гульбу в сотне миль от Вашингтона, округ Колумбия, то не за тем, чтобы заключать сделки, а чтобы прикрыть что-то крупное.
Такое впечатление, что настраивался симфонический оркестр. О его размерах можно было судить по слухам, ходившим в Лэнгли. Но слухи эти то и дело обрывались. Никаких подлинных самородков они не приносили. И это было показательно. Высказывались предположения, что Дикс Батлер устроил гигантскую ловлю мух с помощью Венеры («Венерину мухоловку»), но я не считал это главной целью операции. Мухоловка-то, возможно, и была поставлена, но что Дикс Батлер прятал за ней? Он, безусловно, был способен на что угодно. В Сайгоне он создал из вьетнамцев собственную маленькую армию, которая наносила неожиданные удары по Вьетконгу; эта армия провела и несколько вылазок против поставщиков наркотиков. Как-то вечером, основательно напившись, Батлер утверждал под полной луной Южного полушария, что на полученный с этого «навар» он открыл одно-два дельца. Все денежки, заверил он тогда меня, пойдут Фирме. Это главное.
— Что нас ждет? — торжественно вопросил он. — Я тебе скажу, Гарри. Эта война разденет ЦРУ. Рано или поздно они сорвут с нас все наши повязки и великая американская публика не увидит никакой крови.
— Да? А что же она увидит?
— Помет летучих мышей. Все дерьмо, которое мы прятали. Великая американская публика и ее избранники-развратники — конгресс этих Вечно Недовольных и Необъединенных Штатов — отрежут ЦРУ яйца, когда они обнаружат эти тонны дерьма. Так что мы должны быть готовы. Нам нужны укрытые от глаз средства, лапочка. Деньги, лежащие в тайном месте. Хорошенько посмотри на меня. — Он сверкнул зубами в белых коронках. — Я собираюсь стать банкиром управления.
Стал Батлер или не стал нашим тайным банкиром, но едва ли он занимался в своей «Венериной мухоловке» подлавливанием ведущих политических деятелей, тайно фотографируя их в разных позах. Шантаж с помощью секса не только считается противозаконным по нашему уставу, он почти анафема для пятнадцати тысяч клерков с нашивками, машинисток, экспертов, аналитиков и программистов — для всего этого человеческого тоннажа, составляющего девяносто процентов персонала ЦРУ; они не меньшие ортодоксы, чем чиновники Пентагона. Продукция высококлассных секс-шопов не является излюбленным товаром для правоверных сотрудников Фирмы, которые ходят в церковь по воскресеньям, читают «Нэшнл ревью» и считают, что мы самые большие чистоплюи на нашей земле, — нет, таких людей не заставишь проявлять снимки, сделанные в «глазок» в ходе операции Батлера, да к тому же «глазок»-то этот, похоже, был величиной со вход в туннель. Что же в таком случае происходило? Зачем существовал Тимьянный холм?
Я посмотрел на Розена. Не знаю, что на него так подействовало — то ли замедленный ход моих мыслей, то ли спокойствие, с каким я ждал, что он скажет (а я выпил достаточно «Гленливета», чтобы быть спокойным даже на собственных похоронах), но только и он тоже, казалось, занялся сочинительством. Он написал строчку на листке блокнота, вырвал его и поднес к моим глаза.
«Я был на Тимьянном холме», — прочел я.
— И тебе там понравилось?
«Я не заходил в Особняк плейбоев, — написал он, — но по сравнению с Тимьянным холмом Хью Хефнер выглядит старым холостяком, пригласившим несколько приятельниц на чай».
Он слабо улыбнулся и предал информацию огню. Я слабо улыбнулся в ответ. В эти страшные часы, когда задумываешься, не провел ли ты полжизни, занимаясь не тем, чем следовало, мне обычно представляется, что многое в нашей работе показалось бы беспристрастному наблюдателю просто нелепым. Мы, конечно, делаем свое дело исходя из того, что Господу Богу не очень нужны беспристрастные наблюдатели.
А нам очень нужен был высококлассный секс-шоп. Разведки других стран безоглядно пользовались сексом в качестве оружия своей профессии. Проститутка многие годы яростно выступал против сдерживавших нас пут. В США мы не могли делать то, что было необходимо. Слишком многие деликатные операции, относящиеся к контрразведке, приходилось отдавать ФБР, а сотрудники ФБР, с нашей точки зрения, — отъявленные путаники. Их сила, если верить Проститутке, была не в мастерстве, а в особых папках Дж. Эдгара Гувера. Гувер любил пикантные истории. Он их собирал. Это позволяло ему держать мертвой хваткой конгресс, а также президента и его окружение. У Дж. Эдгара были заведены папки с поистине энциклопедическими справками на всех сотрудников кабинета министров и сенаторов, состоявших в связи не только со своей женой, а если жена, в свою очередь, пускалась в аналогичные приключения, Гувер получал фотографии даже ее пупка. Ни один президент ни разу не брал его в свою команду. Дж. Эдгар успевал снабдить каждого слишком полными данными о склонностях предыдущих президентов. Поэтому когда настала пора приуменьшить власть Дж. Эдгара в стране и усилить нашу, вопрос решила его личная картотека.
Мы пытались уменьшить пропасть. Мы возложили несколько дополнительных обязанностей на нашу службу внутренней безопасности. Эта служба имела доступ к картотеке столичной полиции в Вашингтоне, округ Колумбия, где работал некий капитан Рей И. Блик, который получал информацию о том, что творили с девушками, вызванными по телефону, в вашингтонском отеле («Коламбия-плаза», если вам так уж надо знать название). Блик выудил свою долю важных людей, предававшихся крайностям голубой любви, занимавшихся унижением своих партнерш, всецелым их подчинением, — я слышал обо всем этом от Проститутки в те дни, когда он втихую, но достаточно властно еще курировал Розена, работавшего в службе внутренней безопасности. Бедняге Неду — тогда еще не Риду — приходилось проводить долгие часы с капитаном Бликом, а это означало, что ему надо было лезть из кожи вон, чтобы помешать Блику поделиться своими находками с Гувером. «Ну и имечки! — воскликнул однажды Проститутка. — Право же, Гарри, людям, промышляющим на грани допустимого, имена давал, наверно, Чарлз Диккенс. — И добавил тоном, каким повторил бы непонятный звук индеец из глухого захолустья: — Дж. Эдгар Гувер. Рой И. Блик. Дж. Эдгар Гувер. Рой И. Блик. — И вздохнул, вспомнив Розена. — Бедняга Нед! Малоприятную дают ему работенку в этой службе безопасности. Обслуживать Блика!» — И Проститутка подмигнул. Ведь до того, как перейти в службу безопасности, Розен одно время занимался особой картотекой Проститутки. Хоть и небольшая, она была предметом его профессиональной гордости: Проститутка решительно отмежевывался от манеры Гувера хватать все — клевету, инсинуации и полароидные снимки — и учил Розена не подбирать каждый стручок бамии, какой море выбросит на берег. Надо взвешивать содержимое.
Однако Проститутка обладал даром провидения. Подруга Киттредж, Полли Гэлен Смит, бывшая жена старшего офицера в одном из наших подразделений, вступила в связь с ОВП — президентом Кеннеди. (Связь с Особо Важной Персоной требовала соблюдения заранее оговоренных условий: входишь, сбрасываешь одежду, стремительно познаешь блаженство, принимаешь душ, одеваешься, и всего хорошего — на все это отводилось двадцать минут. «Чтоб переспать с ОВП, надо потрудиться», — говаривал Проститутка.)
А через полтора года после убийства президента Полли Гэлен Смит была забита до смерти на бичевнике вдоль канала Потомак. Нашли человека, который мог на нее напасть; он был предан суду и оправдан. Хотя это убийство, казалось, не имело никакого отношения к нам, вывод, что нас это не касается, не представлялся сразу после нападения на нее таким уж ясным. С кем, в конце концов, спала эта дамочка после Джона Кеннеди? Проститутка сразу отправился к ней домой и на правах старого друга семьи стал утешать детей. Розен, которого он прихватил с собой, тем временем пробрался в спальню хозяйки и извлек дневник Полли Гэлен Смит из ящичка ее письменного стола, а также убрал «шпиона», которого Проститутка велел в свое время прикрепить к изголовью ее кровати. Монтегю счел своим прямым, хоть и неприятным долгом проконтролировать дамочку. Худшее, что могло произойти, — это игры в постели с привлекательным русским чиновником, работающим в Вашингтоне.