Призрак Проститутки
Шрифт:
Харви кивнул. У полицейского есть свои причуды, и одна из них — давать людям понять свою силу. Показав, что я чувствую себя неуютно, я прошел первый тест. Из маленького, хорошо очерченного рта, так разрекламированного Киттредж, раздался голос — низкий, гулкий, невнятный. Мне пришлось нагнуться в кресле, чтобы расслышать моего шефа Харви.
— Жена сказала мне, что ты о’кей, — объявил он.
— О, она замечательная леди, — поспешно откликнулся я. Слишком быстро. И понятно, что он с подозрением отнесся ко мне: инстинктивно я солгал Уильяму Кингу Харви. К.Г., как я уже решил, — уроженка Среднего Запада, а у Хаббардов закоренелое предубеждение против обитателей этой части Соединенных Штатов. У жителей Среднего Запада могут быть свои достоинства, однако замечательных леди можно пересчитать по пальчикам, пока едешь из западного Массачусетса в штат Нью-Йорк.
Но, так или иначе, К.Г. одобрила меня. И я решил, что она проявила при этом лучшее свое качество. Я повнимательнее вгляделся в выпученные, налитые кровью глаза Харви. Передо мной был не обычный муж. Ревность была для него хлебом с маслом.
Причем ревность безосновательная. Ибо К.Г., несмотря на все свое дружелюбие, ясно давала понять, что она — женщина замужняя. Конечно, я не собирался говорить это Харви. Я только что заметил на крышке каждого из трех больших сейфов, стоявших в кабинете, внушительные термитные бомбы. Возле правой руки Харви была панель со множеством кнопок. В ящике стола, наверное, еще кнопки. На столе стояли два телефона — красный и белый в черную полоску, похожий на аппарат, только что приземлившийся с Марса. Я не знал, которая из кнопок или который из аппаратов может задействовать бомбы, но мне было ясно, что комната может вспыхнуть в две пятых секунды.
— Да, молодой человек, — сказал он, — ты ей понравился. — Он немного натужно дышал, глаза его напряженно впились в меня — такой взгляд бывает у человека, который хочет выпить, но сдерживается. — А она мало кого любит.
— Дассэр.
— Не говори в моем присутствии «дассэр», если не собираешься взбунтоваться. «Дассэр» говорят, когда считают, что ты — дерьмо, но все же готовы лизать тебе задницу.
— О’кей, — сумел я выжать из себя.
— Я вызвал тебя для разговора. Мне нужна пара молодых ребят, чтобы они выполнили для меня пару заданий. Но я бы предпочел иметь дело с одним зеленым юнцом, а не с двумя.
Я кивнул. Никогда еще в жизни мне не хотелось так сказать «дассэр».
— К.Г. считает, что ты можешь с этим справиться, и я просмотрел твое досье двести один. Оценки по подготовке у тебя приличные. Там есть только один сигнальчик для меня. После подготовки тебя направили в Техническую службу, но в твоем досье нет переметной сумы. — Страшные слова, которых я ждал, были произнесены. «Переметная сума» было шифром. — Какого черта ты делал в Технической службе? — спросил Харви.
— Видите ли, мистер Харви, у меня не было определенного задания, а вскоре меня перевели на курсы ускоренного изучения немецкого. Поэтому клички я не имел.
— Не по уставу ускоренно изучать немецкий, когда еще неизвестно куда тебя направят. Вот уж чего бы я не хотел — научиться говорить как фриц, а оказаться потом на Филиппинах. — Он рыгнул. — Вообще-то язык не обязательно тут знать. Следует помнить, что это не немчура, а мы выиграли войну. Вполне можно обойтись, владея росо[22] немецким. Я вот обхожусь.
Он действительно владел им плохо. Хотя я впервые видел Харви, но за последние две недели наслышался о том, как потешались на базе над немецким Уильяма Кинга Харви. А сейчас он поднял револьвер и прицелился чуть левее моего уха.
— Сдается мне, ты знал, что сюда поедешь.
— Видите ли, мистер Харви, — сказал я, — у меня были основания так считать.
— Откуда же ты мог знать о своем будущем, если не из Управления персонала?
Я помедлил, но лишь для того, чтобы ответ прозвучал внушительнее.
— Мне намекнул об этом мой отец.
— Старые семейные традиции?
— Дассэр.
— «Дассэр»? Ты что же, решил взбунтоваться? — Он хохотнул. Звук получился хриплый, булькающий, как у автомобильного стартера, который не хочет заводиться. — Надо отдать должное твоему отцу, — сказал он. — Все эти гостинные шаркуны больше не правят в Фирме, а твой отец держится. Думаю, он все еще может получить для своего сына назначение туда, куда хочет.
— Похоже, он считает Берлин тем местом, где мне следует быть.
— Почему?
Я почувствовал, что краснею. Я не знал, в какую сторону свернуть.
— Он говорил, что именно здесь много чего происходит.
— Хаббард, а твой отец говорил тебе что-нибудь про ВКью/КАТЕТЕР?
— Нет, я не знаю, что это или кто это.
Я действительно этого не знал, и хорошо, что так. Билл Харви, казалось, реагировал на твое словоизвержение с точностью детектора лжи.
— Думаю, ты говоришь правду, — сказал он. — Отлично.
В следующий момент я, однако, догадался, что ВКью/КАТЕТЕР означает, по-видимому, берлинский туннель. Если между операцией и ее кодовым названием можно установить связь по аналогии или образному сопоставлению, это не считалось удачным, но я понял, что ВКью/КАТЕТЕР во вкусе Короля Уильяма.
А он снова оглядел меня с ног до головы и сказал:
— Твоя пасть способна не раскрываться слишком широко?
— Я вообще-то неразговорчив. Мои кузены обижаются на то, что у меня рот на зажимах.
Харви вытащил револьвер из левой подмышки, открыл барабан, вынул пули, повернул цилиндр, снова вставил пули, закрыл казенную часть и сунул револьвер назад в кобуру. Из-под мышки на меня снова смотрела рукоятка револьвера. Он совершил эту процедуру легко и изящно, словно это была чайная церемония.
— Я собираюсь тебя использовать, — сказал он. — Ты еще недостаточно навострился, чтобы выпускать тебя на улицу, но я просмотрел часть материала, который ты получил от гостиничных работников. У тебя есть чутье для работы с сетью. Не всем это дано.
— Понял.
— Можешь, если хочешь, сказать «дассэр».
— Дассэр.
— Когда это начнет действовать мне на нервы, я тебе скажу.
— Есть.
— Что тебе говорили в Городском центре? Насчет моих требований.
Никто мне ничего не говорил. Однако у меня было такое чувство, что стоит придумать какой-то ответ.
— Говорили, что вам нужен поди-подай. Хороший поди-подай.
— Мне нужен отличный парень, но я соглашусь и на хорошего.
— Если вы имеете в виду меня, то уж я постараюсь.