Призрак Рембрандта

Кристофер Пол

– Твой единственный бог – это деньги, – вмешался Хан, стоящий рядом с Богартом.

– А твой – война, – парировал Арагас.

– Революция, – поправил Хан.

– Все это демагогия. – Арагас отвернулся от него, подошел к Финн и улыбнулся еще шире. – Скажите своему дяде или кем он там вам приходится, чтобы поскорее показал мне клад, а не то эти четверо парней сначала убьют ваших друзей, а потом с удовольствием изнасилуют вас.

– Только прикоснись к ней, и ты – покойник, – с ледяной уверенностью пообещал Богарт.

Арагас сунул руку под свой щегольской пиджак и извлек из наплечной кобуры небольшой тупорылый револьвер.

– У меня есть вертолеты и люди, вооруженные автоматами. И у меня есть связи в Лондоне и в Голландии. Боюсь, вам не совладать со мной, мистер Богарт.

– Так это были ваши люди! – вдруг поняла Финн. – Там, в Институте Курто.

– И это вы взорвали мою яхту! – подхватил Билли.

– Ну разумеется, – пожал плечами Арагас. – Я контролирую все связи Хана за рубежом. Его люди привели меня к вам. И я подумал, что вы приведете меня к вашему дядюшке и к сокровищам, которые я искал столько лет. Это золото по праву принадлежит мне.

– Вы сумасшедший, – мрачно сказал Хансон.

– И что с того? Главное, что у меня есть пистолет, и я без колебаний разнесу на кусочки хорошенькую головку мисс Райан, если ее родственник станет упираться.

Он поднял револьвер и снял его с предохранителя, а потом, не оборачиваясь, резко приказал стоящим у него за спиной людям:

– Если кто-то попытается вмешаться – стреляйте.

Не больше секунды потребовалось Хану, чтобы выхватить из-под рубашки тяжелый пистолет – тот самый, что был за поясом у Финн, до того как она угодила в колонию медуз, – и сделать всего один выстрел. Правое стекло в очках Арагаса разлетелось сверкнувшей на солнце крошкой, а грудь ослепительного костюма моментально сделалась алой от хлынувшей на нее крови. Белая шляпа взметнулась в синее небо.

– Ложись! – крикнул Питер Богарт. – Все на землю!

Один из бойцов Арагаса еще успел нажать на курок, и очередь прошила грудь Хана, но остальные упали ничком и потому остались целы.

Ганн, примитивную ручную бомбарду, начали использовать в китайской армии еще в тысяча трехсотом году, а возможно, и раньше. Неуклюжие огнестрельные орудия быстро совершенствовались и в скором времени навсегда изменили характер войны.

Первые ганны представляли собой бамбуковые трубки, но со временем их заменили бронзовые и железные стволы около восемнадцати дюймов длиной со специальными ручками, которые можно было прикрепить к дереву или любому неподвижному предмету.

Запал, помещенный в конце ствола, поджигали с помощью фитиля, и ганн выстреливал железным шариком от шести до восемнадцати унций весом. Орудие обеспечивало довольно высокую точность попадания со ста метров, то есть с расстояния в два раза большего, чем то, что отделяло людей на поляне от кромки джунглей.

Еще за шесть веков до того, как четверо бойцов элитного подразделения сингапурской полиции высадились на остров, ганны проделывали в стальном нагруднике или кольчуге дыру величиной с кулак. Тонкие спасательные жилеты спецназовцев оказались бесполезными, когда двадцать человек одновременно подожгли запалы своих примитивных орудий и выстрелили. Клубы желтого дыма со страшной железной начинкой накрыли, выпотрошили, вывернули наизнанку и превратили в маленькую кучку требухи то, что еще недавно было живой плотью. Половина раскаленного докрасна железа пролетела мимо цели и угодила в ожидающий поблизости вертолет.

Металлический корпус вместе с сидящим в нем пилотом развалился на части, а еще через мгновение тысяча фунтов взорвавшегося авиационного топлива без следа уничтожила все, что осталось от грозной «Газели». Эхо взрыва еще несколько раз отразилось от крутых стенок кальдеры и постепенно заглохло.

Ветер развеял дым, и уцелевшие в этом аду люди, кашляя, неуверенно поднялись на ноги. Из джунглей вышли воины, похожие на гостей из прошлого, и встали рядом со своим предводителем. Остров Штормов получил шесть новых человеческих жертв.

– Боже милостивый, – прошептал Брини Хансон, глядя на то место, где только что находились четыре человека и вертолет.

Сейчас там не осталось ничего, кроме темного пятна на траве да погребального костра из обломков чуть в стороне.

– Вам пора в путь, – сказал Питер Богарт, помогая Финн подняться на ноги.

Она посмотрела на мертвого Хана с зажатым в руке пистолетом.

– А как быть с ним? Он спас мне жизнь.

– Мы о нем позаботимся, – пообещал ей Богарт. – А сейчас идите за мной.

Пройдя мимо ряда молчаливых древних воинов, путешественники поднялись по тропинке и один за другим проскользнули в узкую щель в каменной стене. Не оглядываясь, Питер Богарт провел их во вторую пещеру, а потом – в круглый тоннель, плавно спускающийся к морю. Как он и обещал, там их ожидала шлюпка – старомодная, но крепкая, с восемью веслами, двумя парусами и мачтой, которую нетрудно будет установить. Она легко покачивалась на волнах прилива, наполовину затопившего широкую низкую пещеру с выходом в открытое море. В шлюпке уже стояли высокие кувшины с водой и корзины с запасом еды на десять дней.

– Кто из нас сядет на руль? – обратился Билли к Хансону.

– Будем меняться, – улыбнулся тот в ответ.

– Ты помнишь ориентиры? – спросил Питер.

Билли кивнул:

– Маленький медведь сзади, Сириус и большая собака – впереди.

– Вторая звезда по правому борту, и так до утра, – добавила Финн и, поднявшись на цыпочки, поцеловала высокого рыжеволосого человека в щеку.

Вода в пещере все прибывала, и из тоннеля до них донеслись первые мелодичные вздохи. Музыка старого Вильгельма.

Все уже карабкались в шлюпку, а Финн задержалась на каменном приступке.

– У нас было совсем мало времени, – вздохнула она.

– Времени никогда не хватает, дитя мое. Так уж устроен мир.

– Это несправедливо!

У нее по щекам покатились слезы.

– Жизнь вообще несправедливая штука, но все-таки она очень хороша, поэтому держись за нее покрепче.

Питер нежно поцеловал Финн, а потом улыбнулся.

– Передай моему племяннику, что он был совершенно прав насчет птицы. – Он прикоснулся к ее щеке. – Прощай.