Призрак Рембрандта
Шрифт:
27
Финн проснулась в раю. Прямо над головой, просачиваясь через зеленые листья, мягко светило солнце, а ноздри щекотал незнакомый пряный и сладкий запах.
– Mijn kind, [20] – мягко произнес чей-то голос.
Финн чуть повернула голову и увидела бородатое лицо Питера Богарта.
Он стоял рядом с ней на коленях. Они находились на большой поляне, почти на вершине хребта, окружающего Чашу. Островок зеленой, мягкой травы со всех сторон окружали цветущие деревья.
20
Мое дитя (голл.).
– Mijn kind, – повторил голос.
В глазах у Богарта стояли слезы, и Финн попыталась улыбнуться, но тут же ахнула от резкой боли.
– Ты проснулась, – сказал бородатый человек.
Она осторожно посмотрела в другую сторону и обнаружила, что ее голова лежит на коленях у Билли Пилгрима. Он сидел, прислонившись спиной к большому дереву, на самом краю поляны. Внизу, сквозь темную зелень джунглей, просвечивала бирюзовая гладь лагуны, едва не отнявшей у нее жизнь.
– Тебя лечили уксусом из сахарного тростника, он облегчает боль. Ты чуть не умерла.
– Как я сюда попала?
– Мы принесли тебя, – улыбнулся Билли.
У него на лице осталось полдюжины воспаленных красных рубцов – следы, оставленные медузами-убийцами. Неподалеку Финн увидела своих товарищей. Все они обессиленно лежали на траве, а несколько жителей китайской деревни смазывали их раны какой-то жидкостью из глиняных горшочков, оплетенных ротангом. Никто из местных не имел при себе оружия, и среди них были две женщины с черными как смоль, гладкими волосами, завязанными сзади в сложный узел. Здесь были все, кто плыл в каноэ. Все, кроме Уинчестера.
Финн вздрогнула, вспомнив то, что увидела под водой.
– Где мы?
– У львов Уинчестера, – ответил ей Билли. – Ты можешь встать или хочешь еще отдохнуть?
– Кажется, могу.
С помощью обоих мужчин Финн с трудом поднялась на ноги. Голова у нее сразу же закружилась, и она прислонилась к Билли. Богарт не сводил с нее встревоженных глаз. Из остальных на ногах был только Хан, хотя он, похоже, пострадал от медуз больше всех, потому что оказался в воде с голыми руками и ногами.
– Это он вытащил тебя из воды, – сообщил Билли. – Спас тебе жизнь, так сказать.
– Вы могли погибнуть, – спокойно объяснил Хан. – Медузы были молодыми, но вы самая маленькая из нас, и они бы убили вас, так же как вашего приятеля в козлиной шкуре. А мне бы этого не хотелось.
– Спасибо, – только и смогла сказать Финн, а потом повернулась к человеку, который, возможно, был ее отцом. – А вы? Как вы здесь оказались?
– Один из наших разведчиков сообщил о колонии медуз, и я понял, что вам угрожает опасность. – Он помолчал. – А кроме того, я сомневался, достаточно ли вы знаете латынь, чтобы перевести инструкцию Grootvader [21] Вильгельма.
21
Дедушки (голл.).
– Я как раз и не знал, – засмеялся Билли.
– Пойдемте, – позвал Богарт и бережно взял Финн за руку. – Я должен кое-что показать вам двоим.
Они покинули поляну, ярдов на сто поднялись по бегущей через джунгли тропинке и оказались на небольшом каменистом отроге, с которого открывался вид на всю Чашу. В нависшей над ним стене известняка имелось едва заметное отверстие.
– Нам туда, – кивнул Богарт.
Финн боком протиснулась в узкую щель и оказалась в маленькой, совершенно пустой нише, в углу которой темнел лаз. Они по очереди пробрались в него и оказались в просторной пещере. Оттуда имелось два выхода – какая-то низкая нора слева и выход в практически круглый тоннель в дальней стене. Финн подошла к нему и услышала мелодичный, похожий на вздох, звук. В лицо ей подул легкий соленый бриз.
– Когда прилив кончается, звук замирает, – объяснил Питер Богарт, – а когда снова начинается, давление воздуха растет и вся пещера начинает петь.
– «Беги с моего острова сокровищ на музыке ветров», – процитировала Финн. – Так этот тоннель ведет к морю?
– Да, и в другую пещеру. Там вы найдете лодку, не очень большую, но все поместитесь. Она довольно старая, – Богарт засмеялся, – но все-таки не такая старая, как та, что построил для себя Grootvader Вильгельм. Пещеру нельзя увидеть с моря, если не знаешь, где ее искать. Там внизу практически нет берега, к которому можно пристать, но зато и скал или рифов тоже нет. Вам ничто не помешает. – Он повернулся к Билли. – Я слышал, что вы моряк. Вы сможете плыть по звездам, юноша?
– Да, – кивнул тот.
– Держите курс так, чтобы Малая Медведица все время была сзади, а Сириус и Большой Пес – впереди, на горизонте. Через четыре дня вы дойдете до Сандакана и там будете в безопасности. Так сделал в свое время Grootvader Вильгельм, и так же плыл я.
Он помолчал, задумавшись о чем-то, а потом заговорил снова:
– Мы подошли к самому главному. Знайте: то, что я покажу вам сейчас, вы должны навсегда сохранить в тайне.
Жестом Богарт пригласил их следовать за собой и, наклонившись, первым пролез в низкую дыру, темневшую слева. За ней оказался короткий коридор, который вел в еще одну, очень большую пещеру. Через трещину в каменном потолке внутрь проникал лишь тоненький лучик полуденного солнца, но и его было достаточно.
Повсюду сверкало золото. По углам высились нефритовые фигуры воинов в доспехах из тонких золотых пластин, сшитых золотой проволокой. Кучи золотых слитков громоздились до самого потолка. Золотые блюда и кубки стояли рядами. Сотни железных сундуков были доверху наполнены золотыми монетами.
Вырезанные из черного дерева фигуры забытых африканских царей, хрустальный слон размером с большой арбуз, сверкающий, как бриллиант. Целый ряд хрустальных черепов, груда длинных золотых копий, огромный гроб, обитый тонкими пластинами сверкающего металла. Мерцающие изумруды, сапфиры и рубины в золотых глазницах. Продолговатые серебряные головы с золотой насечкой. Мозаичные тарелки и дивной красоты инкрустированные церемониальные столики.
Великолепно сделанная человеческая рука в три раза больше настоящей с двумя перстами, сложенными в молитве. Фантастическая фигура бородатого быка с человеческими глазами, высеченная из ляпис-лазури и покрытая золотыми попонами. Африка, Индия и те страны, что между ними, жемчуга, бриллианты, слоновая кость и золото, золото, золото. Казалось, пещере нет конца.
– Сокровище императора, – усмехнулся Питер Богарт. – Наследство Grootvader Вильгельма.
– Наследство для кого? – растерянно спросил Билли, совершенно ошеломленный всем этим великолепием. – У меня такое чувство, будто мы долго искали мальтийского сокола, а потом нашли, и оказалось, что он настоящий. Такое богатство просто не умещается в голове.