Призрак Родины: Солдаты Армагеддона. Призрак Родины. Дорога в пустоте
Шрифт:
Я пристально разглядывал старых знакомых, вспоминая лица, имена, и волей-неволей улыбнулся как чему-то теплому и приятному, увидев среди них Гилви, которая, заняв место, кричала почти через весь зал подружке возле стойки с продуктами, чтоб та не забыла про какой-то сок, который проспорила.
Я видел, что они наслаждаются общим вниманием, красуясь новенькой, сшитой на заказ формой с особыми боевыми знаками различия, а не то, что у нас, первокурсников, простые комбинезоны с курсантскими нашивками.
Видимо, почувствовав не просто восхищенный, а скорее напряженный взгляд, Гилви резко, даже раздраженно повернула голову в мою сторону и, чуть прищурив глаза, автоматически поправила челку, и, не веря своим глазам, что-то высказала, привлекая внимание подруг. Я быстро отвернулся и продолжил прием пищи, ощущая спиной ее заинтересованный взгляд. В Академии между факультетами штурмовиков и пилотов шло негласное соревнование, поэтому общение как таковое присутствовало, но скорее просто формальное, а не дружеское, поэтому и те и другие старались посматривать друг на друга свысока. Но склонившись над тарелкой, я спиной ощущал некоторое напряжение, которое стало постепенно нарастать за нашим столиком, да и за соседними все разом замолчали, смотря куда-то мне за спину.
А я чувствовал знакомый запах женских духов, облаком которым меня еще на «Тарконе» обдала девушка Гилви, когда приходила и звала в гости к ее майору. За спиной раздался напряженный голосок:
– А ну, курсант, повернись и покажи личико!
Голос был немного наигранно-веселым, но я почувствовал в нем надежду. А черт с ним, так хочется быть любимым, иметь друзей, а не жить в каком-то эмоциональном вакууме. Встал, повернулся, сделал шаг навстречу и с высоты своего роста глянул в эти глаза, в которых застыла детская радость. Это длилось несколько мгновений, и знаменитость Республики, девушка-пилот, которая организовала захват драконовского эсминца, с визгом повисла у меня на шее. Это надо было видеть, как все вокруг остолбенели.
Опустив ее на пол, я слушал сбивчивый выговор, про то, что я плохой, потому что так долго не давал о себе знать…
Потом нарисовалась сама полковник Карлона, пришедшая с курсовыми офицерами на обед, и извещенная кем-то из девчонок, что тут в столовой совершенно случайно нашли «того самого лейтенанта-волонтера», резко встала и направилась к балагану, который устроили ее девушки. Увидев легенду Академии, все расступились, давая ей пройти. Она стала напротив меня, рассмотрела с головы до ног и, невесело ухмыльнувшись, спросила:
– Что, разведка, смелости не хватило самому подойти, или обижаешься?
Да, она была все так же хороша своей агрессивной и яркой красотой. Я нахмурился.
– Да нет. Не в этом дело. Вас же тоже инструктировали…
Дальше продолжать не надо было. Кому надо – поймет. Она сразу сменила тон.
– Не обижайся, лейтенант. Ведь мог о себе дать знать? Как с драконами врукопашную драться, так ты первый…
Я скривился как от дольки лимона.
– Скорее, не люблю лишнего внимания. Тут и без этого весело.
Увидев по моим глазам, что действительно так думаю, и, ухмыльнувшись от вида Гилви, которая инстинктивно подхватила меня за руку и не собирается отпускать, коротко бросила:
– Понятно. Обедаешь за нашим столом. Это приказ.
И обращаясь к Гилви, дала команду:
– Тащи его, а то ведь будет упираться.
Тут нарисовался наш курсовой офицер капитан Торленар, уважительно отдал честь полковнику и вежливо поинтересовался сутью конфликта:
– Госпожа полковник, что-то произошло?
Та, повернув голову, предоставив мне любоваться ее профилем, коротко бросила:
– Да нет, капитан, все нормально, просто МЫ тут у вас случайно встретили своего давнего и хорошего знакомого.
Слово «мы» она выделила специально, давая понять, что это вся их группа.
– Это хорошо. Курсант Мелан у нас на хорошем счету.
– Великолепно. С вашего разрешения курсант Мелан сегодня пообедает за нашим столом.
А вот это ему не понравилось. Традиции вещь серьезная и не терпят таких нарушений, о чем он прямо, в открытую, не постеснявшись, ответил полковнику.
– Я прекрасно все это знаю, и вы должны понимать, раз я иду на такой шаг, то причина очень веская.
Перейдя на другой тон, такой дружеский и мягкий, пояснила:
– Капитан, если б не он, то мои девочки все бы полегли на Парквале. Уж поверь, у него причин сидеть вместе с ветеранами намного больше, нежели у многих снобов с офицерскими знаками различия.
Пауза. Полковник практически задавила авторитетом и своими боевыми заслугами, заткнув этим капитана, который фактически и пороху-то не нюхал и сильно от этого комплексовал. Я-то знал, что он не раз подавал рапорта о переводе в действующую армию: за это его и уважал, и когда сокурсники за глаза его костерили, только отмалчивался. Но вот так, при всех – нехорошо. Пришлось вмешаться.
– Госпожа полковник. Давайте не будем нарушать традиции, на них держится флот. Вечером можно отметить встречу, так сказать, в неофициальной обстановке.
Множество пар глаз сразу уставилось на меня. Карлона ухмыльнулась, показав ряд белоснежных зубов – быстро просекла, про что я.
– Хорошо, курсант. Тогда до вечера.
Повернулась и волевой походкой через весь зал двинулась к своему столику, и за ней все остальные. Последняя, Гилви, улыбнувшись на прощанье, тихо шепнула:
– До вечера, Максим.
Капитан хмуро взглянул на меня, пробурчал:
– После обеда зайдешь ко мне.
– Есть, господин капитан.
Он кивнул и пошел к своему столику, где он расположился с друзьями, такими же курсантами, только из других групп.
Сев за свой стол и демонстративно принявшись с показным аппетитом уминать салат, я чувствовал напряжение, возникшее за столом. И свершилось чудо: одна из королев нашей группы и практически всего нашего потока на факультете, натуральная блондинка с модельной короткой стрижкой, обладательница земного имени Мария дер Тераном, дочка какого-то промышленного магната, которой уже было зарезервировано место где-то в штабе, подала голос: