Призрак Сети
Шрифт:
Глаза Неждана забегали, будто испуганные тараканы, однако разбойник не думал признаваться.
– Почем мне знать, чье это? Я не девка, чтоб на барахло зариться, - огрызнулся он.
– Ты зенки- то не отводи!
Строжич сердито топнул ногой. На этот раз Неждан заволновался, замахал руками и закрыл лицо ладонями, не желая встречаться глазами с буравящим взором ведуна.
– Чего на меня уставился? Не гляди. Небось, сглазишь. Знаю я ваше колдовское отродье!
– Хоть я и колдун, да людям не стыжуся
– Это тебе твой выкормыш сказал? Брешет он! Не убивал я! Пущай он тебе расскажет, как все было, - нервно выкрикнул Неждан.
– А ты лучше сам расскажи, а я послухаю.
– Кабы не он, был бы Феофан живой. Чего вперился, огрызок? Не правда, что ль?
– злобно прошипел Неждан в сторону Ильи.
– Я тут ни при чем, - пролепетал Илья.
Его худшие опасения подтверждались. При мысли о том, что ему придется отвечать за чужое убийство, ему стало совсем худо. Между тем Неждан в сердцах продолжал:
– Как же. Ни при чем он. Кабы ты не спёр чего не следовало, он бы за тобой не побёг.
– Погоди, - встрял в перепалку Строжич.
– Толком говори. Кто таков Феофан?
– Давний мой знакомец. Еще по тем временам, когда я на Кривой Балке жил.
– Что ж ты со старого знакомца порты стянул?
– покачал головой ведун.
– А на кой ему одёжа на том свете? Чего ради добром разбрасываться? Пущай сгниет и никому не достанется? Ты лучше не меня суди, а убивца, - указующий перст Неждана ткнул в Илью.
– Я никого не убивал, - чуть не плача, запротестовал Илья.
– Это как посмотреть, - язвительно проговорил Неждан и обратился к Строжичу: - Выкормыш твой у Феофана одну вещицу спёр, кикимора ехидная. Ну Феофан за ним и побег. Споткнулся, виском на сучок напоролся - и дух вон. Вот и суди, кто убивец.
– Значит, за это ты в мальца стрелу пустил, - догадался Строжич.
– Жаль, промазал, - в сердцах сплюнул Неждан.
– А что за вещица-то? Уж не эта ли?
– сказал Строжич, сунув под нос Неждану грамоту.
– Дай сюда!
Неждан попытался вырвать свиток из рук старика, но колдун проворно спрятал послание за спину.
– Что это?
– спросил Илья, завороженно глядя на свиток.
– А то ты не знаешь! Сам же у нас эту грамоту спер, ворюга, - язвительно процедил Неждан и обратился к старику: - Давай договоримся по-хорошему. Сей свиток и тебе, и мне службу послужит. Коли шведы сюда дойдут, он нам почище оберега будет. Ярлу Биргеру поклонимся, и лихая година нас стороной обойдет. Феофан мне так и говорил. Коль на услужение к шведам пойдешь, они тебя не тронут.
– А как же твой знакомец к шведам-то попал?
– удивился колдун.
– Не к шведам. Нашинский он. Боярину Жирославовичу служит. У ярла с боярином уговор. Коли мы к ним примкнем,
– А как же деревня-то? Тебя ж люди пригрели, приветили.
– В таких делах кажный сам за себя, - заявил Неждан.
– А я тебе вот что скажу. Пришлым ты был, чужаком и остался. Вон Илька мал, а и то разумеет, что хуже нет, чем свою землю на поругание ворогу отдать.
Строжич говорил твердо, как гвозди вбивал. Видя, что все его уговоры пропали впустую, Неждан побелел как полотно и в ярости крикнул:
– Чего ты добиваешься, колдун? Ты один живешь, как перст. Никому твои идолы не надобны, новая вера теперича. А если и швед будет. Не все ли одно, кому поклоняться? Зато шкура цела.
– То-то и оно, что ты не о совести, а о шкуре своей печешься. А вот я про твое лиходейство людям поведаю. Что они на это скажут?
– Ну как знаешь, старый стручок. Только учти, я отопруся. Мол, ведать не ведаю, об чем тут твой выкормыш брешет.
– Вот мы и поглядим, кому народ поверит, - покачал головой старик.
– Собирай-ка ты лучше манатки да катись из деревни прочь, покудова тебя не раскусили.
– Не лезь не в свое дело. Хуже будет.
– Да уж хуже, чем под ворогом, не будет. Спужал ежа голым задом, - махнул на него рукой старик.
– Иди, чтоб я тебя больше не видел, а то срамно с тобой рядом стоять.
– Ты меня еще узнаешь, - пригрозил Неждан.
Серега, который все это время слушал разговор, как добропорядочный пес, встал и проговорил на чистом русском языке:
– Тебе же сказано идти. Вот и катись по холодку.
При виде говорящего волкодава Неждан остолбенел. Несколько мгновений он стоял, молча хлопая глазами, а потом вдруг сорвался с места и с воплем: «Чур меня! Чур!» - побежал прочь.
– Ату его, ату!
– в шутку крикнул ему вдогонку Строжич, но Неждан был уже далеко.
История об этом умалчивает, но, видимо, именно тогда был поставлен первый мировой рекорд по бегу.
Вдоволь насмеявшись, Илья с Серегой переглянулись.
– Что же ты про грамоту молчал?
– укоризненно сказал Илья.
– Ну что, пойдем к князю?
– вместо ответа спросил Серега.
Илья задумался. До сих пор он считал поход к Александру полной чушью. В самом деле, зачем предупреждать его о нашествии шведов, если он и без того явился на битву? Но с появлением грамоты данный тезкой обет приобретал совсем другую окраску. По всему выходило, что у них появился реальный шанс вернуться домой.