Призрак Сети
Шрифт:
– Да что ж мы, нехристи какие, человека живьем сжигать?
– сказала вдруг Марфа, которая накануне подобрала Найдену.
– И то верно. Ведь грех на душу берем, - робко подхватили из толпы.
Воинственный пыл остывал на глазах. Неждан понял, что, упустив момент, он уже не сумеет в другой раз подвигнуть людей против Строжича, и он с жаром бросился поддерживать последние угасающие искры решимости.
– Какой он человек? Он колдун!
– Может, и так, только мы от него худа не видали. Зря ты это затеял, только народ
– Об вас же пекуся. Мне-то что? Я бобыль. Сам за себя в ответе. А вот вам туго придется. Явится швед, горькими слезами умоетеся. Заместо колдуна детушки ваши на кострищах гореть будут. Забыли про Дымничи?
– гневно пророчествовал Неждан.
Упоминание о спаленных соседях качнуло маятник симпатий от Строжича в другую сторону.
Молодая баба с младенцем на руках всхлипнула:
– А ну как швед придет? Куды деваться?
За юбку женщины держался другой карапуз, а третий, путаясь в длинной рубахе, возился у ее ног. Окинув взглядом ее потомство, Неждан назидательно воздел палец.
– Порежут вас, аки кур нещипаных. Швед - он свирепый. Ему душу сгубить все одно как плюнуть.
Бабы, как по команде, заголосили. Искры страха вновь готовы были разжечь костер общего безумия. Напуганные близостью врага, люди хотели хоть какой-то гарантии, что беда обойдет их стороной, и Неждан давал им эту смутную надежду.
– Вон бают, в иноземье всякую колдовскую нечисть огнем выжигают. Может, не зря, - продолжал Неждан.
– Вот-вот. Небось они толк знают, - поддержал его Коростень.
– Нам иноземье не указ. У них там, говорят, вонь да грязища. На улицах нечистоты, и сами месяцами не моются. Так что ж теперича и нам по ихнему примеру в бане не париться, вшей кормить? Своим умом жить надобно, - выступил высокий, сутулый мужик, местный гончар.
– Пока своим умом раскинем, швед ужо в наших избах хозяйствовать зачнет. Людей послухай, - осадил его Неждан.
– Всякого слухать - ухи отвалятся, - буркнул гончар.
– Эх, тудыть-растудыть! Чего зря лясы точить? Спалить колдовскую рожу и все тут! Покамест мы языком болтаем, солома прогорит!
– воскликнул Коростень.
Добытый с таким трудом «чистый» огонь и впрямь умирал. Не дожидаясь, пока он погаснет совсем, Неждан подхватил вилами догорающий пук соломы и бросил на кучу хвороста. Искры рассыпались меж прутьев и исчезли.
Неожиданно из леса выскочил громадный волкодав. Увидев связанного Строжича, пес зарычал, оскалив острые зубы. Прижав уши и встопорщив шерсть на загривке, он, точно изваяние, застыл, уставившись на людей злым немигающим взглядом.
– Оборотень!
– прошелестело над поляной.
Толпа подалась назад и застыла в оцепенении. Страх парализовал людей. Никто не решался бежать, опасаясь преследования свирепого зверя. Все тотчас забыли о колдуне и жертвенном костре.
Следом за Серым на поляну выбежал запыхавшийся Третьяк. Даже
– Фу, успел, - с облегчением вымолвил он, видя, что костер еще не запалили.
Люди с изумлением глядели, как Третьяк без страха встал рядом с волкодавом.
– И не срамно вам учинять такое непотребство? Ну-кась, Сил, развяжи старика, - скомандовал Третьяк стоящему ближе всех парню.
Тот оглянулся на остальных, ища совета и поддержки. Ему было отчего растеряться. Кого тут слушать - Третьяка или Неждана? Несмотря на высокий рост и молодецкую силу, Сил был еще молод и привык жить по указке старших. К тому же, чтобы приблизиться к колдуну, надо было пройти мимо волкодава, а кто знает, что у зверя на уме? Ну как бросится.
Между тем Неждан не на шутку обеспокоился, что его злодейство будет раскрыто. Нужно было что-то срочно предпринять. Он вперил указующий перст в Третьяка и, брызжа слюной, выкрикнул:
– Не слухайте его! Коли он с оборотнями водится, может, и сам таким стал!
Услышав это, толпа дружно ахнула и подалась назад. Одно дело - пришлый оборотень, а совсем другое, если им стал человек, с которым всю жизнь прожил бок о бок. Только теперь Третьяк понял, отчего богатырь Серега Бережной не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его двойственной натуре. По всему выходило, что лучше сохранить этот секрет в тайне. Третьяк обвел взглядом толпу и похлопал Серого по загривку.
– Это, что ль, оборотень? Да этот пес за раненым мальчонкой прибег. Стал бы оборотень, аки дворовая собачонка, за хозяином бегать?
– Никакой это не пес. Я сам слышал, как он по-человечьи говорил, - возразил Неждан.
– Ну ты, Неждан, и затейник. А скажи-ка, много ли ты медовухи выпил перед тем, как с собакой беседы вести?
– пошутил Третьяк.
В толпе раздались смешки. Шутка немного разрядила обстановку, и все же люди опасливо жались подальше от волкодава и от Третьяка. Недаром говорится: береженого Бог бережет.
– А коли у кого сумления имеются, так вы у ребятишек своих спросите. Они к Строжичу не единожды ходили с Илькой балагурить и собаку эту видали. Этот пес и мухи не обидит, а вы говорите, оборотень, - продолжал Третьяк.
В подтверждение этих слов Серый миролюбиво завилял хвостом.
– Ты ребятишками не прикрывайся. У меня тож свидетель имеется, - зло выкрикнул Неждан.
Он поискал взглядом белобрысую Анютку. Девчонка сжалась, спрятавшись за спину матери. Заметив ее, Неждан приказал:
– Ну-ка скажи, не этот ли пес с тобой в лесу говорил?
Анютка стояла ни жива ни мертва. Прошлый раз оборотень ее отпустил, а ну как теперь отыграется?
Вместо Анютки ответил Третьяк.
– Ежели бы это был оборотень, нешто он девчонку б отпустил? Али вы про другие случаи слыхали, чтоб в лесу оборотень озоровал да на людей нападал?