Призрак Томаса Кемпе. Чтоб не распалось время
Шрифт:
Когда она снова очутилась в холле, их ждал сюрприз. Край скатерти с бахромой зашевелился, и из-под него вылез огромный полосатый кот; он важно вышел на середину ковра, уселся и окинул их взглядом. Потом начал умываться.
— «Полная обстановка», по-видимому, включает и постояльца кота, — заметил мистер Фостер. — Меня об этом никто не предупреждал.
Кот зевнул и вышел через открытую парадную дверь. Бросив задумчивый взгляд на машину, он торжественно удалился в кустарник.
Мистер и миссис Фостер начали деловито разгружать машину, вносить вещи в дом, проверять плиту и электроприборы, явно
— Какую ты выбрала комнату, дорогая? Вот эту, с видом на море?
Мария подошла к окну. Она уже любовалась этим видом из сада — море, бухта, горизонт, облака, но теперь сад раскинулся перед ней. Окно заскрипело от порыва ветра, и снова ей показалось, как где-то скрипнули качели.
— Да, эту, — ответила она.
Комната была небольшая, но заставленная — маленькие круглые столики с гофрированными краями, довольно высокая просторная кровать с медными спинками в ногах и в изголовье, множество унылых картин и на одном из столиков — миниатюрный комодик дюймов восемнадцати в высоту с кучей крошечных ящичков. Мария открыла один и увидела три ряда голубовато-серых окаменелостей, похожих на маленькие ребристые колесики; они лежали на выцветшей материи типа фетра и были подписаны мелким убористым почерком. Promicroceras planicosta, прочитала она. Asteroceras obtusum.
— Так, надо отнести чемоданы наверх, — скомандовала мама. — Ты идешь?
— Сейчас.
Мария задвинула ящичек, решив оставить окаменелости на потом. Залезла на кровать и подпрыгнула. Кровать оказалась бугристой, но уютной. Большой комод был пуст и пах нафталином. Она подошла к окну и выглянула в сад. Там, в глубине, росло громадное темное дерево (как она его раньше не заметила?), старое мощное дерево, не такое, как другие, обычные — их сразу узнаешь — вон они, раскачиваются и дрожат на морском ветру. Казалось, сад прилепился на холме, как будто завис над морем — дикий, неухоженный, почти без цветов. Однако деревья и кустарник манили. Вот уж где можно полазать.
В комнату проскользнул кот, от неожиданности Мария подпрыгнула и наткнулась на маленький столик. Какая-то безделушка свалилась на пол. Она подняла ее, виновато обнаружила, что отбился край, и поставила обратно на место.
— Дура, — брякнул кот.
— Что?
— Я сказал: дура. Надеешься, тебе это сойдет с рук?
— Может быть, — ответила Мария.
Кот зевнул.
— Может быть, а может быть, и нет, — передразнил он и изящно лизнул лапку, сидя в пятне солнечного света.
— Надо заметить, здесь очень приятная викторианская атмосфера.
— Все для вас, — отозвался кот.
— А где качели? — спросила Мария.
— Нет тут никаких качелей.
— Я же слышала, как они скрипят.
— Не веришь — не надо, — отрезал кот. — Сама увидишь.
Он покосился на нее из-под полуопущенных век и продолжал:
— И не вздумай меня тискать. Я этого не выношу. Предыдущая компания все время меня гладила, трепала: «Ты наш хороший. Ты наш дорогой». Уф-ф!
— Я не люблю кошек, — сказала Мария.
— А я не в восторге от детей. Сколько тебе лет? Девять?
— Одиннадцать, — холодно ответила Мария.
— Небольшого росточка, верно?
— А что, я виновата?
— И вообще —
— Откуда ты знаешь про Каролину? — спросила Мария.
Кот тщательно осмотрел свою лапку и потянулся.
— Твоя мать хорошо готовит?
— Очень, — ответила Мария.
— Щедрые порции, куча объедков. В таком духе?
— Думаю, ты будешь доволен.
— Отлично! — обрадовался кот. — А то прошлая неделя была жидковата. Семья большая. Только и просят добавки. Маленькое потомство куда как лучше.
Он задумчиво оглядел Марию:
— Или ты не согласна?
— Откуда я знаю? Я сама одна. Они и меня-то не хотели. Мама однажды сказала об этом своей подруге — я слышала. А теперь рады.
— Ничего себе! Воображаю, — протянул кот, но так, будто его не убедили. — Ну ладно, еще увидимся.
Он вышел из комнаты ленивой походкой и спустился по лестнице, элегантно виляя хвостом.
Теперь, когда повсюду распространились их вещи: на столиках в гостиной — книги в мягких обложках, на кухне — зелень, в холле — пальто, — сильная личность дома слегка растворилась. Он стал чуть более покладистым, словно уже немного принадлежал им и не был просто сам по себе. Они пообедали на кухне — столовая еще не впускала, по крайней мере с холодными пирогами со свининой и салатом. Вошел кот и терся о ноги мистера Фостера, пока не получил объедки. Прихлебатель, молча заклеймила его Мария, лизоблюд… Кот злобно глянул на нее и улегся спать возле плиты.
Последние жильцы оставили по себе след в виде полупустых коробок с хлопьями на кухонной полке (они были любителями «Хрустящего риса», заметила Мария, только один семейный бунтарь предпочитал «Фростиз»), пластмассовой утки под ванной, лопнувшего воздушного шарика, нескольких комиксов в корзине для бумаг в Марииной комнате, остатков «Лего» [4] у дивана в гостиной и разбитого самосвала за плитой. Миссис Фостер смела все богатство и выбросила в мусорное ведро. Марии стало жаль: глядя на эти останки, она пыталась представить себе невидимую семью. Похоже, в ней были и девочки и мальчики, все разного возраста. Наверное, в доме на прошлой неделе здорово шумели, подумала она. А сейчас, после обеда, стало очень тихо — мама мыла посуду, отец читал газету, а она стояла и глядела в сад.
4
«Лего» — детский конструктор.
— Пойдем посмотрим пляж?
— С удовольствием, — ответила Мария.
Пляж находился в двух милях от города. Мария сразу его оценила — ведь у нее за плечами уже имелся пляжный опыт нескольких сезонов. Во-первых, он был непритязательный: пара пляжных кабинок — вот, пожалуй, и все его оборудование. У автостоянки кучки людей покрывали берег довольно густо, а дальше, в обе стороны, пляжные кабинки встречались все реже, и пляж становился менее суматошным — разве что собака или ребенок бегали по краю воды или какая семья стояла лагерем под утесом.