Призрак Томаса Кемпе. Чтоб не распалось время
Шрифт:
В дальнем конце, невидимый за колонной, Берт Эллисон насвистывал мотив из «Полковника Боги». Джеймс прошел вдоль придела. Берт стоял на коленях у каменной гробницы, в маленькой часовне возле алтаря. Он обтесывал одну из каменных плит. Джеймс сказал:
— Хелло!
Берт отряхнул руки о комбинезон и поднял глаза.
— Я так и думал эти дни, что ты придешь, — сказал он. — Как дела? Я вижу, что этот твой тип наделал хороших дел.
— Вы, значит, догадались, что это он? Надписи на стенах и все остальное…
— Догадался, — сказал Берт. —
— Вот-вот, — сказал Джеймс. — Я тоже так думал. — И добавил: — А случилось и похуже.
Берт поднял кустистую бровь.
— Похуже?
— Пожар.
Берт присвистнул.
— Это он, значит, ей назло. Вот тут уж могла быть беда.
— Еще бы! — сказал Джеймс. — Но теперь вот что. Он сам хочет уйти. — И Джеймс рассказал Берту о последних посланиях.
— И ты, стало быть, искал его могилу?
Джеймс сказал печально:
— Да. Очень долго искал. И не нашел. Наверное, и вы не нашли бы.
— Нет, — сказал Берт. — Пожалуй, не нашел бы.
— Но почему же он не ушел, когда мы старались изгнать его? Почему теперь хочет, а тогда нет?
— Потому что упрям, вот почему, — весело сказал Берт. — Не хочет, чтобы ему приказывали. Оно и понятно, в его положении. — Берт присел на пятки и сдвинул кепку на затылок. — Покурил бы, да здесь, пожалуй, неловко.
— Что же мне делать? — спросил Джеймс. — Еще искать?
— Пожалуй, не стоит. Зря время потратишь. Но кое-что мне пришло в голову. Не знаю, угадал ли я, но он, пожалуй, не там лежит.
Джеймс широко раскрыл глаза:
— А где же?
Берт постучал по полу своей стамеской.
— Внизу.
Джеймс недоуменно взглянул на пол, потом снова на Берта.
— Тут склеп, — сказал Берт. — Вот здесь, под полом. А в нем могильные плиты. Во всех книжках про нашу церковь сказано, будто склеп уже сотни лет замурован. Но это не так.
Джеймс опять посмотрел на пол. Ничего незаметно. Очень прочный пол.
— Я там побывал, — сказал Берт. — Случайно, когда вынимал вот эти плиты, проверить, не завелась ли сырость. И, можно сказать, перестарался. Очутился поглубже.
— Разве про это не узнал викарий? — спросил Джеймс.
— А я ему ни слова. Вроде незачем было. Нашему достопочтенному только скажи, он и пойдет рассуждать. Ну я опять все зацементировал. Но сперва посветил фонарем и огляделся. На плитах есть надписи. Я о них позабыл и вот только сейчас вспомнил… Поклясться готов, что есть имя очень похожее на то, кем себя называет твой тип.
— Ого! — сказал Джеймс и добавил: — А вы могли бы еще раз перестараться и спуститься поглубже?
— Вот именно, — сказал Берт.
Они посмотрели друг на друга, а потом Берт опять взялся за стамеску и стал обтесывать край плиты.
Джеймс сел на ступеньку гробницы и стал смотреть, как он работает. Дневной свет понемногу уходил из церкви. Под крышей, вокруг колонн и темных дубовых скамей сгущались тени. Рыцарь и его супруга лежали на своей гробнице с
— Вот под этой самой плитой, — сказал Берт.
— Что, если сюда войдут? — спросил Джеймс.
— А я проверяю полы, как тут насчет сырости, — сказал Берт. — Про склеп я и знать не знаю.
Теперь в церкви было очень темно и тихо. Но пусто не было. Потому что там, где за много лет перебывало много людей, никогда не бывает пусто. Как все старые здания, церковь была наполнена их мыслями и чувствами, и эти мысли столпились вокруг Джеймса, пока он сидел, смотрел и ждал. Он позвал Арнольда, и Арнольд сразу пришел и теперь сидел с ним рядом и вместе с ним смотрел и ждал.
— Раз, два, взяли! — сказал Берт. Он положил свою стамеску и взялся за край плиты. Он напрягся, мускулы на его руках вздулись, плита покачнулась и завалилась набок. Джеймс наклонился, чтобы заглянуть под нее.
— Потерпи, — сказал Берт. — Надо пробивать дальше. Я ведь говорил, что опять все заделал. — Он ударил стамеской, и цемент посыпался вниз, открыв большую черную дыру с неровными краями.
— Ну вот, — сказал Берт. — Давай сюда фонарь. — Он посветил фонарем вниз. — Хочешь заглянуть?
Джеймс крепко сжал край каменной ступеньки и спросил Арнольда:
— Заглянуть?
И Арнольд сказал:
— Дураком будешь, если не заглянешь.
Тогда он медленно подошел, лег на живот и направил фонарь в глубь склепа.
Склеп оказался меньше, чем он ожидал. Просто небольшая, кое-где обвалившаяся подземная комната, грубая каменная кладка и замусоренный пол. Один на другом стояли длинные каменные ящики, несколько ящиков по одну сторону, а один, отдельно, по другую. Берт тоже склонился над дырой.
— Посвети-ка вон туда.
Джеймс повернул фонарь. На одинокой плите можно было разглядеть надпись.
— Так я и думал, — сказал Берт.
— Аптекаря? — удивился Джеймс. Его голос глухо отдался в глубине склепа.
— Нельзя же было написать «колдуна», — сказал Берт. — Если он хотел быть погребен здесь. Церковь бы не позволила.