Призрак в кривом зеркале
Шрифт:
Улыбка исчезла с губ Эльвиры Леоновны. Она торопливо встала, будто спохватившись.
– Роза… К сожалению, сестра уехала. Я еще не предложила вам десерт. Хотите мороженое?
Поздно вечером, сидя на стуле и вытянув длинные ноги, Макар читал Сименона, постоянно отвлекаясь и проваливаясь мыслями в события прошедшего дня. Он сам не заметил, как задремал, и в его полусне комиссар Мегрэ с удивительным проворством удирал от Чеширского кота, от которого на улицах сырого французского городка оставалась одна улыбка – хищная, совсем не кошачья,
Когда улыбка клацнула зубами, Илюшин дернулся и проснулся.
«Чертовщина какая… Надо было еще час назад лечь спать, а не полуночничать».
Илюшин протер глаза, но сон не стряхивался. Тогда Макар подошел к окну. За окном сидела косматая непроглядная темнота, прислушиваясь к звукам и шорохам, и смотрела на Илюшина маленькими глазками далеких огоньков, трогала ветками сирени стены затаившегося старого дома. В этой темноте кто-то завозился совсем близко от Макара, и он на миг ощутил желание отскочить от окна. Но в следующую секунду взял себя в руки, вспомнив слова Эли Шестаковой о кошках соседа. «А на чердаке, должно быть, полно летучих мышей… Впрочем, Заря Ростиславовна ни словом о них не обмолвилась. Нужно будет наведаться на чердак».
Илюшин плотно задернул шторы, подошел к ночнику и выключил его: ему хотелось, чтобы глаза привыкли к темноте. Постояв с полминуты неподвижно, он решил все же рассмотреть, что за огоньки светились снаружи, сделал шаг к окну и оцепенел.
В комнате кто-то был. Рядом с Макаром слышалось прерывистое дыхание, словно человек долго мчался сквозь ночь и вот наконец добежал до укрытия, но боится, что его обнаружат, и старается дышать как можно тише.
Илюшин, напрягшись, бесшумно сделал несколько шагов туда, где должен был находиться выключатель, и обшарил глазами комнату. Бесполезно. Даже если бы он не задернул шторы минутой раньше, в комнате все равно ничего не было видно.
Дыхание стало слышно явственнее, словно человек подошел ближе к Илюшину, хотя шагов Макар не уловил.
– Кто здесь? – резко спросил он, одновременно присев и отпрянув в сторону.
Однако кем бы ни был тот, кто стоял, запыхавшись, в темноте, он не собирался нападать, ориентируясь по звуку. И отвечать, похоже, тоже не собирался. Шаря перед собой руками, Илюшин очень медленно и осторожно пошел к двери, возле которой был выключатель. Нащупать клавишу ему удалось только с третьей попытки, и он, внутренне подобравшись, ударил по ней ладонью и быстро обернулся.
Лампа зажглась, и пораженный Макар увидел пустую комнату. В тишине прозвучал последний вздох – и затих.
– Какого… – начал было Илюшин, но оборвал ругательство и подошел к шкафу. Секунда заминки – и он распахнул дверцы, сдвинул в сторону вещи, осмотрел пространство внизу. Затем заглянул под кровать,
– Попробуем поискать происходящему логическое объяснение, – пробормотал Макар, снова усаживаясь на стул, но готовый вскочить в любой момент. – Дверь закрыта. В комнате кто-то дышал. Сейчас в ней нет никого, кроме меня. Вопрос – чем это можно объяснить?
Подумав, он встал, выключил свет и замер, прислушиваясь. На этот раз тишина не прерывалась ничем, кроме сигнала далекой машины. Постояв несколько минут, Илюшин опять включил свет и вздохнул. Самое простое объяснение отпало.
Он прошелся по комнате, наклоняясь к столу, кровати, даже к стулу. Остановился возле штор и покачал их, хотя был уверен, что неоткуда взяться такому сильному сквозняку, который мог бы раскачать тяжелую портьерную ткань. Постоял возле окна, ловя звуки улицы…
Ничего.
«Шумели в соседней комнате? – предположил Макар. – Ерунда. Даже если бы и шумели, я бы ничего не услышал».
Поколебавшись, он достал телефон, глянул на часы, поморщился и набрал номер. После четвертого гудка трубку взяли.
– Да, – буркнул сонный Сергей. – Макар, что случилось?
– Прости, что разбудил, – деловито сказал Илюшин без тени раскаяния в голосе. – Мне нужна твоя помощь. Представь, что ты ложишься спать, выключаешь свет и слышишь рядом с собой дыхание человека. Когда ты включаешь свет, наступает тишина, и никого нет. Чем бы ты мог это объяснить? И что бы ты стал делать?
Сергей помолчал.
– Для начала я бы проверил шкафы, под шкафами, кровати и под кроватями, – сказал он наконец. – А также другие комнаты.
– Других комнат нет, остальное я сделал. Еще варианты?
– Решу, что послышалось. Шум в ушах.
– Нет, не подходит. Процентов девяносто, что не послышалось.
– Решу, что попал в остальные десять, – упрямо пробубнил Бабкин.
– Серега!
– Ладно, подожди, нужно подумать. Значит, ты выключаешь свет и слышишь в комнате чье-то дыхание… Далеко?
– Не очень. В нескольких шагах от себя.
– Изобрази, – неожиданно сказал Сергей.
– Что?
– То самое. Дыхание. Изобразить можешь?
Илюшин послушно задышал в трубку.
– Как это волнующе… – издевательски протянул Сергей. – Кстати, у тебя прослушиваются хрипы в легких. По делу могу сказать вот что: иногда бывает, что звук раздается вдалеке, а кажется, будто источник его совсем рядом. То, что ты изобразил, при некоторой фантазии можно принять за шуршание шин по гравию.
– Точно! – Илюшин обрадованно щелкнул пальцами. – Спасибо, Серега, ты мне очень помог.
Положив трубку, Макар попробовал повторить услышанный звук и окончательно убедился, что версия Бабкина все объясняет.
– Мог бы и сам догадаться, – вполголоса заметил Илюшин, – впрочем, я шел в правильном направлении.
Не успел он закончить, как за дверью раздались приглушенные шаги.
– Уж шаги-то мне, наверное, не кажутся? – спросил Макар у ночника. – Или это тоже очередная слуховая иллюзия?