Призрак в кривом зеркале
Шрифт:
– Замечательные, да, – кивнула та, ничуть не расстроенная отказом покупательницы. – И этот будет замечательный. Зря ваша подруга от него отказалась. Просто у него реакция на прививку, это скоро пройдет.
Котенок уставился на Ксению, и она увидела, что глаза у него ярко-желтые, как сердцевина ромашки. Над глазами котенка ежиными иглами торчали черные шерстинки, широкий бархатный нос поблескивал, словно смазанный вазелином.
– Как его зовут? – спросила Ксения, разглядывая зверька.
– Он пока без имени. Если возьмете – сами придумаете, как его назвать.
Девушка подумала, что она еще не настолько сошла с ума, чтобы отдавать за кота тысячу евро, в то время как в любой подворотне этих котят
Он был ужасно длинный, как трамвай, и казалось, что лап у него не четыре, а восемь – они торчали врастопырку, и держать котенка было очень неудобно. Ксения провела пальцем по загривку, и звереныш немедленно откликнулся – он не замурлыкал, а запел, тоненько и нежно. Она провела еще раз – и маленький кот на ее руках блаженно зажмурил желтые глаза и даже задние лапы вытянул от удовольствия, подрагивая ими, отчего стал похож на черного длинноного кролика. Он распевался, уткнувшись мордой ей в руку, и она ощущала, что нос его такой же мокрый и сопливый, как шляпка молодого масленка.
– Ах ты кот… – шепотом сказала Ксеня, почесывая поблескивающую спинку носа.
– Пр-р-р-р-р, – согласился котенок и вдруг добавил совершенно по-человечески, с вопросительной интонацией: – Ау-мр?
– Что – «ау-мр»? – повторила Ксения, рассмеявшись.
И тогда он разразился серией звуков, больше похожих на птичье щебетанье, чем на кошачье мурлыканье. Он пел серенаду кошачьей нежности, песню о двери в лето и о любящих хозяевах, о которых приличный кот всегда позаботится. Затем открыл глаза, поднял черную усатую морду к Ксене и вопросительно уставился на нее.
– Вика, – осторожно позвала она подругу, ужасаясь собственному решению. – Вика, у меня к тебе разговор…
Когда Ксения Ильинична, вернувшись домой, осторожно выгрузила свое приобретение и рассказала родителям о породе, ее отец, услышав, сколько дочь заняла у подруги, присвистнул и бесцеремонно подтащил к себе котенка.
– Ты с ума сошла, что ли? – возмущенно спросил он, разглядывая тарахтящего кота. – Мать, она свихнулась!
– Быстрее работу найдет, – невозмутимо отозвалась та, довязывая рукав свитера. – Деньги-то отдавать надо…
– Мам, – собравшись с духом, сказала Ксения, – я хотела у вас с папой еще столько же взять в долг. На второго такого же.
Так она занялась разведением мэйн-кунов. С первым котом – самым любимым, названным ею Люцифером, Ксене невероятно повезло: из непропорционального котенка вырос прекрасный зверь, занимавший призовые места на выставках, куда Ксения Ильинична регулярно его возила. Кот был смел, благороден и ласков и быстро стал любимцем всей семьи. После того как через невысокий забор на участок Пестовых перемахнул ротвейлер и чуть не загрыз Люцифера, Ксенин отец смастерил вольер. Теперь кот не мог участвовать в выставках, но Ксеня любила его ничуть не меньше и корила себя за то, что не защитила своего зверя.
Попытка купить второго кота в русских питомниках не увенчалась успехом: честная Ксеня говорила, что кот нужен ей для разведения, и хозяева немедленно отказывались вести переговоры.
– Ксюша, а что ты хочешь? – сказала ей по телефону хозяйка того самого питомника, в котором она купила Люцифера. – Они не хотят плодить конкурентов. И я их понимаю! Я тоже продаю котов с условием, что новый хозяин их кастрирует.
– А как же ты мне продала Лютика?
– Ну, сглупила, – неохотно призналась женщина. – Да кто ж знал, что он такой красавец вырастет! Думала, обычный средний кот, у него и фенотип-то не очень хороший…
Она вздохнула, вспомнив, как на последней выставке Люцифер взял первое место, обогнав ее собственного мэйн-куна. Надо же, Тихогорск! Да кто знает
Поняв, что от русских производителей можно получить кота только обманом, Ксения поехала в Бельгию – смотреть местных кошек. Но до этого она узнала о мэйн-кунах все, что только можно было узнать в теории. Она научилась разбираться в окрасах: акромеланические, агути, тэбби, шиншиллы, черепаховые, «камео» и «дымы»; знала, чем отличается экстремальный тип от классического и почему «восточнопобережные» американские кошки имеют не такой костяк, как «западнопобережные»; выучила наизусть первые признаки заболеваний животных и нашла в Тихогорске ветеринара-энтузиаста, готового с ней работать. Она перелопатила Интернет в поисках интересных форумов, узнала, в каких направлениях ведется селекционная работа, с какими трудностями ей предстоит столкнуться, готовилась показывать фотографии своего дома, где кошкам будет так хорошо житься… Она была энергична, полна сил и идей, и отец с матерью, увлеченные ее энтузиазмом, помогали ей обустраивать дом, придумывая кошачьи гамаки и сооружая домики для кошек.
Ксенины старания увенчались успехом, и восемь месяцев спустя она получила первый помет в своем питомнике: шесть здоровеньких крепеньких котят – все, как один, полосатые, в маму.
Однако Ксеня плохо просчитала финансовую сторону вопроса. Когда она продала котят, выяснилось, что полученная сумма, если из нее вычесть затраты Ксении на корм, поездки, лечение и рекламу питомника, довольно невелика. Сидеть на шее у родителей девушка не собиралась и потому встала перед выбором.
Первая возможность заключалась в том, чтобы превратить питомник в конвейер мэйн-кунов, заполнив его котами и кошками, постоянно приносящими котят. В этом случае питомник не просто окупал бы себя, но и приносил бы очень неплохой доход. В среде заводчиков такие хозяева презрительно назывались «разведенцами», и отношение к ним было соответствующим – разведенцы интересовались не породой, а лишь собственной прибылью, скрещивая между собой любых мэйн-кунов и не заботясь о судьбе котят.
Вторая возможность, стоявшая перед Ксенией, была очевидна: продолжать заниматься мэйн-кунами для души, но одновременно – и в этом заключалась главная сложность – найти род деятельности, который позволил бы зарабатывать.
Первый путь девушка отвергла не раздумывая: она искренне любила животных и не собиралась делать на них деньги. И стоило ей принять такое решение, как вдруг неожиданно легко решился вопрос с деятельностью, приносящей доход: в медицинскую фирму, оказывающую пациентам услуги на дому, потребовался массажист, и кто-то из знакомых порекомендовал Ксению – у нее было медицинское образование и опыт, а также свободное время и желание работать. Несколько месяцев спустя фирма приказала долго жить, но за это время у Ксении Ильиничны появились свои клиенты. Теперь по понедельникам она составляла график поездок на неделю, работала с удовольствием и подумывала о том, чтобы освоить в дополнение к взрослому и детский массаж.
Гэндальф, забывшись, выпустил когти, и Ксения шикнула на него. Кот тут же фыркнул и спрыгнул с коленей, убежал в другую комнату. Она осталась одна, глядя в окно, за которым синели сумерки.
Родители возвращались с работы поздно, и обычно Ксеня наслаждалась этими вечерними часами, проведенными в одиночестве. Она старалась составить график так, чтобы выезжать с утра и возвращаться не позже пяти, и радовалась, когда у нее это получалось. Когда Ксеня смотрела из окна, как незаметно расплываются в сумерках очертания изгороди, засаженной кустами малины, ее охватывало тихое умиротворение и вся жизнь в Анненске с больницей и бывшим мужем казалась ушедшей далеко в прошлое, хотя с момента ее возвращения прошло не так много времени. «Все это ушло и никогда не вернется. Я не позволю этому вернуться».