Призрак в машине
Шрифт:
— Скорее на поезд подземки, учитывая его финансовое положение.
— Неважно. А потом возвращается в это жуткое техасское ранчо, где получает очередной нагоняй.
— Все это звучит… не знаю… невероятно. — Трой считал, что бунгало у них роскошное. — Как в какой-то дурацкой пьесе.
Поскольку дочь Барнеби была актрисой, главному инспектору приходилось видеть множество пьес, в том числе и дурацких. Но ни одна из них не была такой запутанной, как дело, которое он расследовал в данный момент.
Глава двадцать первая
После первого брифинга о двойном убийстве прошло всего сорок
Получасом ранее главный инспектор Барнеби получил полный отчет экспертов, осматривавших дом Денниса Бринкли. Собрав свою группу в дальнем, самом тихом конце комнаты, он начал совещание с пересказа основных моментов.
— Некоторые найденные отпечатки принадлежат уборщице, другие — Мэллори Лоусону. Оставшиеся идентичны найденным в «лексусе» и в квартире. Должно быть, они принадлежат самому Бринкли. С отпечатками на требюше — какая-то путаница. Ясно видны только отпечатки Бринкли, но эксперты говорят, что под ними находятся какие-то смазанные отпечатки, возможно, оставленные человеком в перчатках. Этого и следовало ожидать.
Со следами обуви тоже не все ясно. Со слов уборщицы мы знаем, что у Бринкли были мягкие твидовые тапочки, которые он всегда надевал, когда ходил смотреть на свои машины. Их оставляли у входа. Следы тапочек есть на полу, но не все они одинаковы.
— Что вы имеете в виду, шеф? — спросила инспектор Джулия Лоренс.
— Есть несколько следов, оставленных человеком, нога которого была немного больше.
— Наверно, он понял, для чего существуют тапочки, — сказал Трой, — и воспользовался ими.
— На кухне не удалось обнаружить ничего. Даже на дверной ручке. Эксперты думают, что убийца оставил свои туфли на наружной лестнице.
— Похоже, в квартиру он не заходил вовсе.
— Об этом говорится в отчете?
— Да. Мы с Троем тоже осмотрели ее. — Ничего подобного раньше им видеть не доводилось. Сказать, что там царил образцовый порядок, значило не сказать ничего. Ручки и карандаши на письменном столе и туфли в шкафу располагались так тесно, что между ними нельзя было просунуть волос. Безделушки находились на одинаковом расстоянии друг от друга с точностью до миллиметра. При этом никаких записок для памяти Бринкли не делал.
— Я проверил его банковские счета за последние месяцы. Крупных трат нет. Небольшие переводы — возможно, местный налог. К несчастью, его телефонные счета не имеют расшифровки, но в телефонной компании сказали, что смогут это сделать.
— Не густо, сэр, правда? — сказал Колин Джарвис. — Они подтвердили то, что мы и так знали.
— Да, спасибо, Джарвис. А теперь… — Барнеби смерил своих подчиненных вызывающим взглядом, — кто из вас может сообщить мне то, чего я еще не знаю?
Сказали они много, но толку от этого не было никакого. Барнеби взял фоторобот и помахал им в воздухе.
— Кому-нибудь с этим повезло?
— Да, шеф, — сказал детектив-констебль Сондерс, который отвечал за станцию Аксбридж. — Кассир, на наше счастье, хорошо запомнил ее. Она купила билет в один конец до Пикадилли.
— А время он запомнил?
— Он только что заступил на смену и утверждает, что это было в десять
— Будем надеяться, что нам удастся выяснить, на каком поезде она уехала. А если повезет — то и где вышла.
Барнеби понимал, что он слишком многого хочет. Хотя с конечной станции поезда уходят почти пустыми, ближе к центру они заполняются под завязку. Если Ава действительно вышла на Пикадилли-Серкус, то шансы заметить ее были равны нулю. Несмотря на видеокамеры.
— А что с машиной? — спросил он.
Тут их тоже ждала неудача. Красных «хонд» было замечено много, но машины Авы среди них не оказалось. К несчастью, надежды Барнеби на то, что она оставляла машину на стоянке, ближайшей к станции подземки, не оправдались. Сведения с двух других стоянок должны были поступить сегодня утром.
Потом Барнеби отпустил подчиненных и поехал допрашивать человека, про которого Дорис Крудж вчера сказала, что он «знает Аву как облупленную». Конечно, это был Джордж Футскрей, который первым открыл ее талант медиума, поддерживал во время учебы и даже возил из церкви в церковь. Кроме того, он в одиночку руководил спиритуалистской церковью Форбс-Эббота. Миссис Крудж объяснила, что он сам экстрасенс и обладает врожденным даром пронзать нижний эфир, каким бы черным и плотным тот ни был.
Все это чрезвычайно занимало сержанта Троя. Двигаясь по шоссе А413 в сторону Чалфонт-Сент-Питера [118] , он предвкушал встречу с Футскреем, представляя себе гомика, который носит бусы и шляпу из рафии, ходит в домотканой одежде и жрет всякую дрянь. Но это не значило, что парень не мог дать ему несколько советов, как пронзать нижний эфир. Кроме того, Трой надеялся научиться у него искусству составления правильных гороскопов; обычно звезды его обманывали.
118
Город в графстве Бакингемшир, расположенный примерно в 40 км к северо-западу от Лондона.
Словно прочитав мысли сержанта, Барнеби сказал:
— Мы не будем задавать ему слишком много вопросов, ладно?
— Как скажете.
— Я не хочу, чтобы ты отклонялся от темы и выпытывал у этого малого его эзотерические секреты.
— Можно подумать, это какая-то рок-группа.
Трой начинал посмеиваться над своими ожиданиями. Сержант заметил вывеску «Трех бочек», после которой они должны были свернуть. Маневр, сигнал, зеркало. И вот они уже на Кловер-стрит, Кэмел-Лансинг. Даже на нужной стороне.
— Шеф, посмотрите в окно. Мы проезжаем мимо дома тринадцать, верно?
Трой сам не знал, чего он ждет. Может быть, этот дом похож на хибару с конической крышей в виде ведьминого колпака, которую он видел в детской книжке с картинками? Или на зловещий серый замок, утопающий в тумане? Номер пятнадцатый оказался маленьким типовым домиком, имевшим общую стену с соседним и ужасно скучным. С крошечным запущенным палисадником.
— Вот он, — сказал Барнеби. — Припаркуйся у лавра.
Трой был сильно разочарован. Но когда он звонил в дверь, то немного повеселел. Коврик был расписан таинственными знаками и символами, а звонок имел форму стельной козы с глазами из зеленого стекла.