Призрак в машине

Грэм Кэролайн

— Главный инспектор Барнеби?

— Верно. Мистер Футскрей?

— Мы вас ждали. А это?…

— Сержант Трой, — сказал сержант Трой, достав удостоверение и помахав им в воздухе.

— Входите, пожалуйста. Пройдите и познакомьтесь с моей мамой.

Они вошли в маленькую прихожую, устланную ковром с изображениями льва и единорога, короны и женщины в перевязи, державшей цветок чертополоха. Кроме того, здесь был деревянный дворецкий в полный рост, плохо, но тщательно раскрашенный и отличавшийся от нормальных дворецких наличием длинных крыльев с позолоченными кончиками. На его подносе лежали тщательно сложенные газеты и объявление: «Пожертвования: благодарим вас».

— Они здесь, дорогая. —

Джордж открыл дверь, прижался к ней, пропуская полицейских, и сказал Барнеби: — Думаю, вы не откажетесь подкрепиться.

Ему никто не ответил. Мужчины просто стояли и смотрели. Они оказались в месте поклонения одной из наиболее почитаемых королевских особ двадцатого века [119] . Все стены до последнего дюйма были увешаны фаянсовыми и металлическими тарелочками, фотографиями, рисунками и картинами с ее изображениями. На книжных полках стояли ее фарфоровые статуэтки. Ее портреты украшали фарфоровые бочонки и миниатюрные позолоченные кареты. В стеклянной витрине стояла болванка, на которую была надета желто-зеленая парчовая шляпа с меховой оторочкой, украшенная перьями.

119

Имеется в виду королева-мать Елизавета, вдова английского короля Георга VI (1895–1952; правил с 1936 по 1952 г.) и мать правящей королевы Елизаветы II, урожденная Элизабет Анджела Маргарет Боувз-Лайон (1900–2001), младшая дочь потомка шотландского короля Роберта I Брюса, 14-го графа Стратмора-и-Кингхорна, вышедшая замуж за Георга (в то время герцога Йоркского) в 1923 г. и родившая от него двух дочерей — Елизавету (р. 1926) и Маргариту (р. 1930).

В кресле с подлокотниками сидела крошечная старушка, завернутая во множество покрывал. Ее бледный скальп покрывали клочки редких седых волос, напоминавшие вату. На морщинистом лице выделялись яркие глаза, пронзительно-синие, как барвинок.

— Добро пожаловать, — сказала она. — Садитесь, пожалуйста.

Голос у нее был поразительный. Громкий и отрывистый, как дробь палки по штакетнику. Она показала на диван с обивкой, изображавшей королевские резиденции. Барнеби сел на Виндзорский замок, а Трой — на мавзолей Виктории и Альберта во Фрогморе. Никто не знал, что сказать.

— Привет, — сказала старая леди. — Меня зовут Эсмеральда Футскрей.

Барнеби представил себя и сержанта Троя. После чего снова наступила тишина, которую нарушал лишь доносившийся снаружи стук столовых приборов.

Наконец Трой взмахнул рукой и сказал:

— Ничего себе коллекция!

— С момента ее рождения. — Старушка показала на полки, битком набитые фотоальбомами.

— Должно быть, она немало стоит.

— Деньги? — Презрение Эсмеральды не имело границ. Впоследствии Трой говорил, что почувствовал себя так, словно пукнул в церкви. — Все эти артефакты заряжены подлунной энергией, которая передается в случае возникновения крайней необходимости. Как вы, наверно, представляете себе, она нуждается в постоянной подпитке, особенно после этой операции.

— Да. Подлунной энергией, — повторил сержант так, словно это было самой обычной вещью. Он осмотрел окна с толстыми решетками и заметил, что на двери красуется сложный замок.

— А это — наш путеводный камень. — Она с трудом протянула руку и положила ладонь на молочно-белый шар, сиявший и пульсировавший, как подсвеченное сердце. Трой стал искать глазами шнур, но ничего подобного не обнаружил. — Его постоянно поддерживает мой проводник, Ху Сун Кьон.

— Это очень… э-э…

Барнеби закрыл глаза и мысленно заткнул уши. Он был по горло сыт тайными обрядами; опыта общения со спиритизмом хватило бы ему до конца жизни.

Троя

заинтриговал серый пух в углу рта миссис Футскрей. Сначала он предположил, что у старушки пробиваются усы, но потом пригляделся внимательнее и увидел перья. У него побежали мурашки по спине. Конечно, птиц старуха не ела. Он всегда считал спиритов вегетарианцами. Эсмеральда заговорила с ним снова.

— Наверно, вы помните, что случилось, когда она присутствовала на салюте в Кларенс-хаусе [120] ?

— Я не уверен…

— Она споткнулась, когда сходила с трибуны.

120

Лондонская резиденция королевы Елизаветы II.

— Точно, споткнулась! — воскликнул сержант Трой.

— Я отвлеклась только на мгновение, но этого было достаточно. Конечно, я тут же все исправила.

— Значит, все обошлось?

— Естественно. Понимаете, линия передачи энергии осталась открытой.

Вошел Джордж, толкавший перед собой сервировочный столик. Главный инспектор отверг предложение, боясь, что его напоят каким-нибудь ведьминым варевом из внутренностей мертвеца, вырезанных под луной во второй четверти и сдобренных потом повешенного.

— «Сэйнсбери брекфест» или «Эрл Грей», сержант?

— Пожалуй, я тоже выпью чашечку, — сказал Барнеби.

Трой восхитился бисквитами размером с имбирное печенье, имевшими форму звезды и посыпанными сахарной пудрой. Он с благодарностью взял один бисквит и надкусил его. Ничего подобного сержант раньше не пробовал. Странный вкус, оставшийся во рту, никакого отношения к имбирю не имел.

Напоив и накормив гостей, а потом поудобнее устроив мать, Джордж спросил:

— Вы хотели поговорить со мной об Аве Гаррет?

— Думаю, вы хорошо знали ее, мистер Футскрей, — сказал Барнеби, заставив Эсмеральду фыркнуть.

— Верно. Я был наставником Авы и первым, кто открыл ее замечательный дар. Опекал и сопровождал ее во время церковных собраний. Во всяком случае, в первые месяцы.

Голос Джорджа тоже звучал необычно. Он был очень слабым и дрожащим, как у глубокого старика. Возможно, это объяснялось многолетним влиянием Эсмеральды. Она впитывала его энергию, чтобы поддерживать свою. «Другие люди», — подумал Барнеби, преисполнившись благодарности к Джойс, Калли и даже к Николасу.

— Вы никогда не сомневались в ее искренности?

— Ни на секунду, — ответил Джордж. — После каждой службы люди ждали возможности поговорить с ней и сказать спасибо. Часто они плакали.

— А групповые сеансы? Частные приемы?

— Тут ее нельзя было переубедить. Ава считала, что рождена для сцены.

— Вы были там в день, когда Деннис Бринкли… э-э…

— Проткнул небесную матрицу? Конечно. Могу сказать вам, мистер Барнеби, зрелище было обескураживающее.

Когда Джордж начал описывать случившееся, сержант Трой сделал первую из двух коротких записей. Честно сказать, он был рассеян. Его продолжал волновать странный вкус недавно съеденных бисквитов. Почему-то сержанту пришел на ум фильм «Ребенок Розмари». Он вспомнил колдовской корень, выращенный ведьмами и под видом аниса скормленный Миа Фэрроу [121] . Бисквиты явно отдавали анисом.

121

Американская актриса театра и кино (р. 1945), бывшая замужем за Фрэнком Синатрой и Вуди Алленом. «Ребенок Розмари» (1968) — первый значительный фильм с ее участием, представляющий собой мистическую историю о рождении сына Сатаны.