Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив
Шрифт:
– Да уж, кто бы ни играл в ночное привидение, доброй славы отелю он точно не прибавляет… – задумчиво проговорила Мари.
– Ладно уж, разговорами сыт не будешь! Пойдемте лучше завтракать, – сказала Елена.
Они спустились в холл.
Похоже, сегодня все проснулись довольно рано – то ли в предвкушении Рождества, то ли отчаявшись уснуть после ночного концерта.
На диване в шелковой пижаме возлежал Феликс, шевелил пальцами на ногах и пил шампанское из горлышка бутылки.
Управляющий готовил кофе, тер покрасневшие глаза и широко зевал.
– О, а вот и вы… Ну что, задало привидение нам сегодня ночью жару? – весело подмигнул он вошедшим. – Я же говорил, к Сочельнику оно себе в таком удовольствии не откажет! – Он оглянулся на лестницу и приложил палец к губам. – Только хозяину ни слова! Он обычно ничего не слышит, спит, как мертвый, с заглушками в ушах… Так что молчите. У него, знаете ли, слишком нежная, возбудимая нервная система… – обеспокоенно добавил он. – А мы с Ван Фу и поваром на рассвете уже успели хорошо потрудиться! – Он кивнул на дальний угол залы.
Там, устремляясь вершиной к далекому потолку, стояла роскошная пушистая елка.
– Еле дотащили… Хорошо, что она прямо у дома была, иначе бы ни за что не донесли, все дороги замело! Погодка – ух!.. – Он покачал головой. – Красавица, не правда ли?
Елка умопомрачительно пахла смолой, хвоей и морозом. Около нее уже стоял деревянный сундук с откинутой крышкой, и в его глубине блестели игрушки: лошадки и золоторогие олени, хлопушки из гофрированной бумаги и разноцветные флажки, пряничные домики и ангелы, фонарики и звезды.
– Вы не умилостивите нас вашей елкой! – возмущенно сказала Мелисса и широко зевнула. – Я хочу спать! Ноги моей больше никогда не будет в вашем отеле!
– А она не так уж и не права… – пробормотал Мюллер. – Не очень комфортные условия у вас здесь, Йозеф, я не рассчитывал на парк аттракционов. Не в моем зрелом возрасте…
– Да ладно вам дуться! – воскликнула Елена, роясь в сундуке. – Смотрите, здесь есть даже яблоки из ваты и фигурки из песочного теста! В детстве у нас были совершенно такие же…
Управляющий включил музыку, и Фрэнк Синатра запел свою «White Christmas» 41 . Хорошее настроение сразу же вернулось к Мари, и усталость после бессонной ночи растаяла без следа.
Она вытащила из сундука большой, присыпанный искрящейся пудрой шар и повесила его на мохнатую ветку.
– Главное, чтобы дети не проснулись слишком рано, – услышала она тихий голос Елены с другой стороны дерева. – Давай положим подарки под елку уже ближе к вечеру, чтобы они не сразу их нашли! А то ведь от них ничего не скроешь!
41
White Christmas» (с англ. – «Белое Рождество») – американская эстрадная рождественская песня, написанная Ирвингом Берлином и впервые исполненная Бингом Кросби в 1941 году. Запись «White Christmas» Кросби стала одной из самых популярных песен XX века: согласно Книге рекордов Гиннесса, во всем мире было продано более 50 миллионов синглов с записью песни.
– Да, конечно, – отозвался Алексей.
– А ты почему такой хмурый? – в голосе жены слышалось явное беспокойство. – Все еще переживаешь из-за вчерашнего?
Мари притаилась за ветками, стараясь не дышать.
Алексей промолчал.
– Ну же, не молчи.
– Собственными руками задушил бы этого доктора! – вдруг горячо зашептал Алексей. – Такой грандиозный проект испортил… Ты понимаешь? Это же было все наше будущее! Мое, твое, детей…
– Эй, Мари, – вдруг крикнул Женька. – Иди к нам! Ты же еще не завтракала?
Алексей тут же замолчал.
Мари выглянула из-за елки. Леонид и Женька заняли круглый столик у окна и махали ей рукой. Девушка кивнула и поспешила к ним.
– Чувствую себя лентяем без утренней пробежки, – огорченно проговорил спортсмен. – Лыжи мне сегодня не светят! Погода будто с цепи сорвалась – больше пяти минут на улице не выдержать.
Женька снисходительно похлопал его по плечу.
– Ну хоть раз проведешь утро по-человечески! Позавтракаешь, а не проглотишь что-то на ходу, как обычно. Я должен тебе сказать, ты совершенно неосновательно относишься к еде. – Он неодобрительно покачал головой. – Для желудка аппетит – как любовь для сердца. И это сказал не я, заметь, а сам Джоаккино Россини 42 ! А завтрак – это вообще прелюдия каждого дня. Первая нота великой симфонии. Краеугольный камень существования! Загубишь священный завтрак – загубишь весь день! Люди, которые так безответственно относятся к завтраку, потом пожинают плоды дурного расположения духа и отсутствия сил…
42
Джоаккино Россини – знаменитый итальянский композитор.
Тут к столику подошел Ван Фу, и Женьке пришлось закончить свой вдохновенный монолог.
Он вновь сверился с меню, написанным на немецком, и решительно огласил заказ:
– Мне, пожалуйста, горячие булочки. И кофе Franziskaner 43 . Еще Vorarlberger Omelette 44 , с сыром и белыми грибами. Так… Нет, куда же вы, стойте, так я останусь совсем голодным! Сегодня у меня особенно пустой желудок… – Женька задумчиво погладил себя по животу. – Нужно что-нибудь основательное. Вот, принесите нам вот это, никак не выговорить… И что у вас за названия! Курочку. Back-hendl 45 ! – прочитал он по слогам немецкое название блюда.
43
Кофе Franziskaner – венский меланж со взбитыми сливками. Для приготовления в чашку с эспрессо добавляется теплое молоко, затем сверху кладут горкой взбитые сливки.
44
Vorarlberger Omelette – омлет с сыром и грибами, который готовят в регионе Форарльберг в Австрии.
45
Backhendl – цыпленок по-венски.
– На завтрак? – озадаченно спросил Ван Фу.
– Конечно! Когда я нахожусь вне зоны комфорта, то стараюсь есть заранее, на будущее! Только приготовьте мне не просто голени, то есть не Unterschenkel 46 , а целого цыпленка! Или хотя бы целые куриные бедра! – Он развел руками в стороны, пытаясь показать желаемую величину куриных ног. – Ganze Hahnchenschenkel, bitte! 47
Ван Фу вопросительно приподнял брови, помотал головой и похлопал себя по голени.
46
Unterschenkel (с нем.) – голень.
47
«Ganze Hahnchenschenkel, bitte!» (с нем. – «Целую куриную ножку, пожалуйста»).
Женька замотал головой.
– Нет, не из голеней, там же совсем нечего есть! Куриные бедра, бедра!
Он вскочил и похлопал себя по бедру.
Ван Фу снова покачал головой.
– Женька, – шепнула ему Мари. – Ты что? Ван Фу прекрасно понимает и английский, и немецкий. Ты его вводишь в замешательство не своей речью, а выбором блюд к завтраку.
Женька глубоко вздохнул.
– Ладно. Тогда просто номер zweiundsiebzig. Нет, siebenundzwanzig… 48 – он ткнул пальцем в меню. – И кто только придумал читать цифры справа налево? До сих пор никак не научусь! – проворчал он.
48
Zweiundsiebzig, siebenundzwanzig (с нем. – «семьдесят два», «двадцать семь»). Цифры по-немецки читаются не с начала, а с конца.