Призраки Бреслау

Краевский Марек

Ничуть не удивившись, Домагалла кивнул, повесил трубку и вышел из комнаты.

– Слушать меня внимательно. – Мок, нахмурившись, потер плохо выбритую щеку. – Вы и я образуем следственную группу. Кроме нас в нее еще входит Смолор. Штабом станет ваша контора, где вы держите Китти и кельнера из «Венгерского короля». Каждое утро в девять у нас там совещание. – Мок вдруг уставился на Цупицу: – Ты чего смеешься? Думаешь, полицейским заделался? Объясни-ка ему, Вирт!

Вирт произвел рукой несколько жестов, и к Цупице вернулась серьезность.

–

Прямо сейчас, – продолжал Мок, – мы отправляемся на поиски Смолора. Когда найдем его, разделимся. Смолор займется поручением, которое я ему дам. Потом я пойду прогуляться, а вы отправитесь следом и будете внимательно смотреть, нет ли за мной хвоста. Увидите кого подозрительного, сразу хватаете за жопу. Все поняли?

Вирт кивнул. Мок заговорил отрывисто:

– Я наведаюсь в плавучий бордель Норберта Риссе. Знаете это судно? Там я допрошу шефа. Глаз с него потом не спускайте, вы и ваши люди. И охраняйте. Чтобы волос с его головы не упал. Мы его используем в качестве приманки. Кое-кто захочет его убить. Убийцу изловить – и к вам под замок. А потом я на него посмотрю. Все ясно?

В комнату вошел Домагалла с сифоном и стаканами, поставил все на пустой стол и развернул «Бреслауэр цайтунг». С первой страницы газеты вопил заголовок: «Драка и дебош на бреславльском рынке». Пить никому не хотелось.

– Что именно ты сказал дружку жестами? – внезапно поинтересовался Мок.

– Чтобы не скалился попусту, – ответил Вирт.

– И все?

– Нет, еще кое-что… – Вирт замялся.

– Ну говори же! – подбодрил его Мок.

– Я сказал, что полицейский и бандит иногда одно и то же.

– Святая истинная правда, – подтвердил Домагалла, не отрываясь от газеты.

Бреслау, пятница, 5 сентября 1919 года, половина первого дня

Дежурные Бендер и Хандке долго думали, впускать ли вновь прибывшего. Личность сомнений не вызывала – этот человек был хорошо им знаком, – но вот его состояние… Вахмистр уголовной полиции Курт Смолор вроде не дышал перегаром, только как-то глупо улыбался и на ногах держался нетвердо. Дежурные усадили Смолора за стол, поставили перед ним кружку горячего чая, отошли всторонку и стали тихонько переговариваться между собой.

– Пивка с похмелья дернул, – прошептал Хандке. – Но почему тогда от него спиртным не пахнет?

– Пес его знает, – отвечал Бендер. – Может, нажрался чего-нибудь. Говорят, петрушка отбивает любой запах.

– Ага, – с облегчением произнес Хандке. – Петрушки, значит, накушался. Так что приказа задерживать всех полицейских в пьяном виде мы не нарушаем. Он ведь не пьяный, просто какой-то…

– Точно, – лицо у Бендера прояснилось, – откуда мы знаем, пьян полицейский или у него всего лишь хорошее настроение? Вот когда дыхнет… А от этого сивухой не пахнет.

– Позвоним-ка лучше Моку, – предложил Хандке. – Только не Ильсхаймеру. Этот зануда не выносит

пьяниц. А Мок – свой парень. Пусть он решает, как быть с подчиненным.

Сказано – сделано. И вот Мок уже отрывает вахмистра от кружки с чаем и, нежно придерживая за локоток, ведет по коридору направо. Одна из кабинок туалета оказалась занята – что подтверждала надпись на поворотной задвижке, – в другую вошли Мок со Смолором, заперлись и стали в молчании ждать, когда освободится соседний отсек. Наконец мазнула по стене цепочка, зажурчала вода, стукнула дверь туалета…

– Где ты был, сволочь?! – в бешенстве прорычал Мок. – Где умудрился так нажраться?

Смолор уселся на унитаз и вперил взор в коричневую перегородку. Мок схватил его за лацканы пиджака, приподнял и прижал к стене. Прямо перед его лицом очутились налитые кровью глаза, влажные ноздри и кривые зубы. Впервые Мок обратил внимание, до чего же Смолор некрасив. Просто ужас.

– Где ты был, падла?!

Смолор осклабился. Улыбка натягивала розовую кожу, веснушки куда-то пропали, в усах белели крупицы какого-то порошка, шея выделяла аромат дорогих дамских духов. Вид у Смолора был совершенно отвратительный. Мок уже замахнулся. Но не ударил.

Выходя из кабинки, он с такой силой хлопнул дверью, что задвижка крутанулась и на свет божий показалась надпись «занято». При этом замок заело.

Смолор попробовал последовать за Моком. Не тут-то было.

Смолор забарабанил в дверь.

Мок повернулся на каблуках и приблизился к запертой кабинке. В щели под дверью показалась ладонь Смолора. В ней была визитная карточка.

– Вот где я был, – послышалось из узилища, и на полу появилась еще одна визитка. – А здесь жили убитые матросы.

На обеих карточках имелись надписи, сделанные от руки. На обороте той, которую украшал герб и надпись «Баронесса Матильда фон Бокенхайм-унд-Билау Вагнерштрассе, 13», бисерным женским почерком было выведено: «Жду вас сегодня в моем будуаре, если не придете, податель сего потеряет работу». На визитке «Доктор Норберт Риссе, организация банкетов и танцевальных вечеров, судно "Вёльсунг"» Мок распознал корявый почерк Смолора: «Четверо матросов, Гартенштрассе, 46».

Эберхард вышел из туалета, закурил и бодро зашагал по коридору. Десятая за утро сигарета наконец подняла ему настроение. Проходя мимо дежурки, Мок бросил полицейским:

– Смолор посидит немного в сортире. Ему что-то нехорошо.

– Работа такая… – вздохнул Бендер.

Бреслау, пятница, 5 сентября 1919 года, без четверти час дня

Мок вернулся в свой кабинет, размахивая визиткой Норберта Риссе. Вирт и Цупица сидели на своих местах. В руках у Цупицы был сифон – он наливал содовую в высокие стаканы. Один стакан он подал Вирту, другой – входящему в комнату Моку. Единым глотком выпив воду, Мок швырнул визитку с каракулями Смолора на стол: