Призраки Черного моря
Шрифт:
А вот когда он кабана в лесу увидел, то от страха не мог глаз от него отвести. Пристально и сосредоточенно смотрел – это и сработало. Рустам сам был удивлён, что его странные способности заново и враз открылись.
– А как именно, я и сам объяснить не могу, – закончил Рустам, удивлённо пожимая плечами.
– Страшно представить, если б с кабаном не сработало… – вздохнула Тася.
– И на твоей могиле мы бы написали: «Его сожрал кабан», – снова сумничал Яша и залился таким смехом, который заразил всех остальных – и Рустама, и даже едва пришедшего в себя Дроздова.
– Да
Айдер смущённо пожал плечами:
– Я. Отец научил. Он меня с детства и на рыбалку в море брал, и в лес, и в горы на охоту. Чтоб зверя не спугнуть, мы именно такие костры разводили. Он не дымит, а жару много даёт. Возле него можно даже осенней ночью спать… Ну всё, мясо, кажется, готово.
Айдер, нанизав на прут кусок мяса, протянул его Дроздову, а второй кусок Тасе. Те, не раздумывая, тут же впились в сочное мясо зубами. Яков тоже взял свой кусок, но есть почему-то не торопился. Не присоединились к общей трапезе и Айдер с Рустамом. Они, потупив взгляды, сидели чуть в стороне и лишь пили понемногу, передавая друг другу Тасин отвар из котелка.
– А вы чего, ребята? – Лишь сейчас Тася заметила, что мясо пришлось по вкусу только ей и Дроздову.
– Так… – развёл руками Яша. – Кабан – это кто? Свинья! А евреи и мусульмане свинью не едят. Вера запрещает! И шо ты, Рустам, кроме свиньи в лесу никого больше встретить не мог? Эх, сейчас бы мамин фиш.
И увидев непонимание в глазах товарищей, Яша тут же пояснил:
– Фиш – это ж фаршированная рыба.
Дроздов, облизнув пальцы, резко приподнялся на локте здоровой руки.
– Вот закончим войну и все на фиш к твоей маме поедем. А пока, братья басурмане, жуйте за обе щеки! Это приказ! Уже несколько дней ничего почти не жрали, откуда силы возьмутся до своих добраться? За невыполнение отдам вас под суд военного трибунала! – Хотя Дроздов говорил вполне строго, видно было, что глаза его смеются.
Яша, Айдер и Рустам переглянулись.
Яша, притворно вздохнув, первым взял ароматный кусок мяса и почувствовал на себе взгляды Рустама и Айдера:
– А шо? Приказ есть приказ, так шо жрите давайте, – смиренно произнёс он, вгрызаясь зубами в сочную мякоть, и, набив полный рот, добавил: – Господи, ты мне свидетель, после войны ни куска свиньи.
Айдер и Рустам уже без особых раздумий последовали его примеру, уплетая мясо именно что за обе щеки. Доев свой кусок, Яша потянулся за вторым, что-то негромко насвистывая себе под нос.
– Отставить, Моцарт, не на концерте. Пусть лучше птицы пока одни посвистят.
Яша приложил палец к губам, сообщив тем самым, что понял командира. Уже спускались сумерки, и Дроздов принял решение сделать здесь привал до утра.
– Товарищ командир! А можно вопрос? – вежливо поинтересовался Рустам.
– Задавай, боец! – разрешил Дроздов.
– Извините, но почему вы до сих пор лейтенант, вроде бы и возраст у вас, и опыт…
– Да жизнь так сложилась, – усмехнулся Дроздов и после небольшой паузы добавил: – Ладно. Нечего мне тут, перед вами скрывать. Дело было ещё на финской, на той, предыдущей войне…
…Разбор полётов проходил в кабинете следователя управления госбезопасности НКВД майора Головачёва.
Майор Головачёв уже в который раз спрашивал об одном и том же, только разными словами:
– И почему ты, майор, выполнял преступный приказ? Хотя твой командир тебя и выгораживает. Вот. – Головачёв поднял ближе к подслеповатым глазам рапорт полковника Ремизова и зачитал: – «Командир танкового батальона майор Дроздов в бою с противником первым вышел на одну из возвышенностей линии Маннергейма. Но советским танкам дорогу перекрыли противотанковые надолбы противника. Недостаточная броневая защита и малая мощность двигателя Т-26 не позволили танкам продвинуться дальше. Батальон Дроздова оказался под прямым прицелом вражеской артиллерии. Советские танки горели как свечи…»
– Я солдат, гражданин следователь, – в десятый раз повторял Дроздов. – И привык выполнять приказы беспрекословно.
– Но это же был приказ врага народа! – вскинулся следователь. – И его обвинили в некомпетентности и халатности. Как же так, майор?
– Товарищ Ремизов не был врагом народа. И сам выполнял приказ вышестоящего командования…
– Значит, вы с полковником – ангелы во плоти, а во всём виноваты другие? Может, и фамилии назовёте?
– Вы их сами лучше меня знаете.
– Знаю, знаю, тоже враги народа…
Головачёв, казалось, устал больше Дроздова. Он, наконец, склонился над столом и поставил быстрый росчерк под какой-то важной, окончательной бумагой:
– Всё, Дроздов, некогда мне с тобой больше валандаться. Передаю твоё дело на усмотрение военного трибунала!..
– …Вот так я и стал лейтенантом. Меня просто разжаловали и отправили командовать танком. А полковника Ремизова расстреляли. Так что мне, считай, просто очень повезло.
Глава 9
Тася весь их маленький отряд провела по краешку болот, куда немцы пока благоразумно не пытались даже соваться. Местность тут она знала как свои пять пальцев, и деревни, в которых могли уже быть немцы, они заблаговременно обходили стороной. Приходилось давать крюк, но бережёного, оно известно, бог бережёт.
Дроздов уже настолько пришёл в себя, что приказал бросить носилки и шёл сам. Труднее всего ему давались спуски в овраги и подъёмы на их крутые гребни. Сначала он отказывался от помощи ребят, справляясь сам, опираясь на здоровую руку. Но когда однажды оступился и покатился по откосу вниз, прижимая к груди свою культю, то больше не сопротивлялся. Двое из ребят брали его под локти и помогали спуститься и подняться. Но вскоре Дроздов снова отказался от их помощи. Балансируя здоровой рукой и культёй, он так намастрячился преодолевать самые сложные препятствия с подъёмами и спусками, что уже обгонял своих молоденьких подчинённых.
Иногда подступало отчаяние. И казалось, что они будут вечно брести по этому бесконечному лесу. Канонада то отступала дальше на восток, то порой волной возвращалась обратно. Опытное ухо командира определяло, что линия фронта чрезвычайно подвижна и извилиста. Как извилист был и их путь, путь маленького отряда, пробиравшегося к своим.
Огонь больше не рисковали разжигать. Питались кабанятиной, провяленной сразу на первом и единственном костре. Да ещё ягодами, которые умело собирала Тася во время коротких привалов. В помощники к ней сразу заделался Яша, и Айдер с Рустамом восприняли это спокойно, как должное.