Призраки Фортуны
Шрифт:
Ольга провела рукой по его груди и по накачанным мышцам живота… Нет, ей нравились не только волосы… Она откинула одеяло. Нет-нет, ей ОПРЕДЕЛЕННО нравились не только его локоны… Она наклонилась и взяла губами его уже проснувшуюся плоть. Осторожно провела несколько раз языком по шелковистой поверхности кожи, налившейся новой силой, и, откинувшись, с гордостью посмотрела на творение своих рук.
Затем, стараясь почти не касаться тела Дмитрия, Ольга перекинула через него ногу и, помогая себе руками, медленно опустилась, жадно вбирая его в себя.
Оказавшись в положении
Дмитрий даже не пошевелился.
И все-таки это был риск. Несмотря на то, что по ее расчетам ему положено было спать еще как минимум час, рассчитать действие снотворного с точностью до минут было сложно. Поэтому Ольга, раздосадованная своей слабостью, решила все-таки взять себя в руки. Некоторое время она лежала без движения, пытаясь усмирить свои расходившиеся чувства.
«Я думаю, ты и так будешь помнить о своей Ленке, — наклонившись к его уху, еле слышно прошептала она. — Да и я, наверное, тоже…»
Дыхание Дмитрия оставалось ровным и глубоким.
«Ну и бог с ним! Значит, так тому и быть!» Ольга Александровна с детства не любила никаких проявлений слабости. Нахлынувшую сейчас на нее волну желания она тоже относила к «слабостям». Ей было немного жаль этого молодого еще человека, беззащитного сейчас, как ребенок, к которому она успела даже что-то почувствовать. Такого не похожего на всех ее многочисленных мужчин…
«Ну да ладно. — Ольга бесшумным рывком поднялась с кровати. — Хватит! Пора и честь знать, Ленка-цветочница! Отпущенное тебе время истекло…»
Она вспомнила, как Дмитрий в порыве страсти часто называл ее «девочкой» и потом, посмеиваясь, не раз говорил, что она ему «сгодилась бы в дочки, если бы он женился лет этак в семнадцать…»
Оля улыбнулась про себя. Ему никогда не удастся постичь всей глубины своего заблуждения. Если бы он только знал, НАСКОЛЬКО она была его старше!
«Правда, — мысленно одернула она себя, — какое это имеет сейчас значение?» Сейчас, когда ей подвластно само Время! Это ТАМ она может быть Ольгой Александровной, а здесь она всего лишь Оля… Точнее, даже не Оля, а Лена, — иногда она путалась в своих многочисленных именах, — классная и озорная девчонка!
Бесшумным движением Ольга приоткрыла полог тяжелой шторы ровно настолько, чтобы в комнате стало чуть светлей. Одеваться она не спешила. Вместо этого с кошачьей грацией стала быстро собирать разбросанные по полу квартиры свидетельства их бурно проведенной ночи. Особое внимание она уделила бокалу с шампанским, который дала Дмитрию последним и который он так и не допил. Вылив остатки, Ольга тщательно вымыла бокал и затем налила туда остатки того же вина, но уже без снотворного. Так, на всякий случай, по уже выработавшейся привычке не оставлять «следов».
Потом она вытерла руки и достала из своего рюкзака айфон. На кухонном прилавке, рядом с кофе-машиной, лежал на подзарядке
Ольга некоторое время в задумчивости смотрела на экран, потом, будто на что-то решившись, перевела айфон в режим фотокамеры и, надув свои пухлые губки и пародируя томные взгляды манекенщиц, которые видела на обложках журналов, сама себя сфотографировала. Затем сохранила фото на экране айфона как волпейпер и с интересом, как будто в первый раз, уставилась на свою физиономию.
Видимо, вполне удовлетворившись результатом, Оля осторожно положила айфон на место и направилась в душ.
Глава третья
Возвращение реальности
Наше время. Накануне пространственно-временной Аномалии. Нью-Йорк, Манхэттен. Квартира Дмитрия (продолжение)
Дмитрий продолжал безмятежно спать в погруженной в полумрак комнате. Дверь в прихожей тихо отворилась, и в квартиру, все так же не торопясь, дыша через респиратор, вошел уже знакомый нам коротко стриженный молодой человек. Пот крупинками бисера поблескивал у него на лбу. Подъем пешком в быстром темпе на тридцатый этаж (лифт, как и весь остальной мир, оказался обездвижен) давал о себе знать.
Некоторое время молодой человек постоял в прихожей и, лишь приведя в норму дыхание, а заодно привыкнув к полумраку, осторожно двинулся вперед, пытаясь не наступать на бутылки и бокалы, валявшиеся на полу. Квартира, довольно просторная, особенно для центра Манхэттена, была типичной нью-йоркской студией, обставленной в стиле японского минимализма, с альковом, в котором и находился футон размером с небольшую вертолетную площадку. По каким-то неуловимым признакам сразу становилось ясно, что это было жилище заядлого холостяка.
Слегка искаженная респиратором мелодия, которую насвистывал молодой человек, лишь на секунду прервалась, когда он проходил мимо двери в ванную. Неторопливо оглядев блестящий под застывшими струями «манекен» и одобрительно крякнув, гость двинулся дальше, продолжая изучение квартиры.
Остановившись на кухне, он окинул помещение быстрым взглядом. Наконец, как будто увидев то, что искал, направился к кухонному прилавку. Там, рядом с кофе-машиной, лежал айфон хозяина. Отложив в сторону желтый конверт, молодой человек пристроил рядом с хозяйским телефоном свой, с виду точно такой же аппарат и, достав проводок, подсоединил один телефон к другому. Оба экрана приветливо засветились. Хозяйский уставился на гостя ликом симпатичной блондинки с эротично оттопыренными пухлыми губками. В верхней части экрана светилось имя «Дмитрий Климов».