Призраки и плохие тени

Абнетт Дэн

— Честно?

— Клянусь Троном.

Гол оглядел гвардейцев.

— Я не против шуток, но хватит уже. Признавайтесь немедленно, кто из вас издевается над пареньком?

Бойцы, окруженные черно-зеленым сумраком, покачали головами.

— В таком случае, я немедленно прекращаю выполнение задания, — объявил Колеа.

— Ни хрена! — воскликнул Баскевиль. — Гол, мы не можем так поступить! После Избавления у нас осталось всего двадцать процентов боеприпасов и пятнадцать — прометия! Нам нужно пополнить запас.

— Ага, —

ответил Колеа, — но ещё сильнее нам нужно остаться в живых. Здесь что-то есть. Плохие тени, Баск. Плохие фесаные тени.

— Да ладно тебе, Гол, — возразил белладонец, — ещё несколько метров, и мы окажемся у двери. К наступлению ночи площадка будет очищена. Нам нужен этот бункер.

— Нет. Я прекращаю миссию, — твёрдо сказал Колеа.

— Гол, если мы не пополним припасы здесь, то для следующей битвы нам придется наскребать остатки боекомплекта. Лаз-батареи, болтерные заряды, прометий — фес, мы нуждаемся в них.

Вергастец посмотрел в окутанное тенями лицо своего друга.

— Хорошо. Двигаемся дальше, и хотелось бы знать, где Каобер с этим фесаным флотским. Рервал? Надевай «консервы» и продолжай вызывать корабль.

— Есть, сэр.

— И, если окажется, что это кто-то из вас решил пошутить, — предупредил остальных Колеа, — то знайте, у меня есть дубина. Сейчас на ней имя Баскевиля, но это легко исправить.

X

— Узрите же, — провозгласил Мэггс, вытирая сок с клинка, — парадная дверь.

Призраки увидели огромный грузовой люк, перекрытый двумя комплектами стержней, увитый привычными лозами и побегами. Дверь, расположенная под углом и утопленная в склоне пирамиды, словно разлеглась позагорать — вот только солнце ей доводилось видеть редко и недолго.

Послышался треск, и Колеа резко развернулся, держа лазган у бедра и готовясь открыть огонь. Микросекунду спустя Мэггс сделал то же самое.

— Тихо, тихо! — крикнул Каобер. — Фес, какие-то вы дёрганые.

— Вот дерьмо, — пробормотал Гол, опуская оружие.

Каобер подошел к ним вместе со флотским офицером, человеком, явно не привыкшим делать что-то, кроме как стоять на стальном полу капитанского мостика и выкрикивать приказы, потягивая амасек. Каждый шаг, сделанный им, представлял собой опасливую попытку не запачкать начищенные до блеска сапоги. Офицер обладал аугментическим имплантатом-моноклем, намасливал и зачесывал назад седые волосы. Кроме того, он носил синий мундир с серебряным шитьем и ходил, чопорно вытянувшись в струнку.

«Словно спрятал боеголовку в заднем проходе», подумал Колеа.

— Это… — начал Каобер.

— Я — старший офицер Федруш Задорах, магистр снабжения на «Его Высочестве Сере Армадюке», — представился флотский.

— Задорах? — прошептал Лаффри. — Он просто напрашивается на прозвище, а?

— Прекрати это, Лафф, — прошипел

Баскевиль.

— Желательно бы узнать, кто здесь командует? — вопросил Задорах, чуть наклонившись вперед. Его монокль зажужжал, фокусируясь на Призраках.

— Я, — хором ответили Колеа и Баскевиль.

— Он, — тут же добавил белладонец, глядя на Гола. — Он командует.

— Ваш архаровец, — заявил флотский, пренебрежительно указывая на Каобера, — провел меня через эти отвратительные деревья, уверяя, что здесь находится нечто, подлежащее осмотру.

— Приношу извинения за отвратительные деревья и архаровца, сэр, — сказал Колеа. — Мы обнаружили грузовой люк. У вас есть коды к нему?

— Естественно, — сообщил Задорах, извлекая элегантный инфопланшет.

— Я не архаровец, — тихо заметил Каобер.

— Мы вернемся к этому вопросу, когда вокруг не будет посторонних, — ответил ему Гол. — Ты слышал что-нибудь, пока шел сюда?

— Например?

— Без понятия. Голоса?

— Никак нет, сэр, — ответил разведчик.

— Коды к люку, как вы и просили, — сказал флотский, протягивая Колеа инфопланшет.

— Благодарю вас, сэр. Ещё одна вещь — этот ваш глаз, он…

— Я потерял свой глаз в сражении за Хулан, — объявил Задорах, словно всех интересовал этот вопрос. — Осколки взорвавшегося пульта магистра механизмов — несчастный погиб, и я оплакиваю его по сей день. Варп-торпеда прошла через три палубы и детонировала прямо под мостиком моего корабля, уничтожив весь настил и…

— Ужасно, сэр, просто ужасно, — перебил Гол. — Но этот аугментический глаз, он может видеть в темноте?

— Ну, разумеется, молодой человек. Я ношу монокль с самого Хулана, и всё это время он ни разу не подводил меня.

— Тогда скажите, — попросил Колеа, вежливо разворачивая флотского офицера в сторону зарослей, — видите ли вы что-нибудь?

— Что именно, друг мой? — уточнил Задорах.

— Не знаю. Что-нибудь?

— Деревья в весьма значительном количестве, — начал перечислять флотский. — Ползучие корни и побеги. Тепловые засветки от ваших огнемётных отрядов вдалеке. Лес, простирающийся отсюда и до края площадки, который находится в восьмидесяти девяти метрах от нас. В пятидесяти одном метре отсюда, в этом направлении, я вижу разрушенный фюзеляж десантного корабля «Валькирия».

— Очень зорко. Ничего больше?

— Нет, добрый человек, — ответил Задорах.

— Совсем ничего? — не отступал Колеа.

— Абсолютно. Почему вы так настойчиво спрашиваете? В лесу видны одни лишь тени — плохие тени, правда, но ничего более.

— «Плохие тени»? — вскинулся Баскевиль. — Почему вы так их назвали?

Магистр снабжения выглядел удивленным.

— Высокие и необычные показатели поглощения света. Они заметно сбивают с толку мою аугментику. Что ж, порой старый глаз немного сбоит.