Призраки и плохие тени
Шрифт:
Баск посмотрел на Колеа.
— Открывайте люк, сэр, — обратился тот к флотскому.
— О, друг мой, а не могли бы вы это сделать? — ответил Задорах. — Я ведь отдал вам инфопланшет и, кроме того, не хочу запачкать перчатки.
XI
Подняв планшет, Гол изучил коды доступа, а затем откинул тяжелую металлическую крышку, защищавшую пульт управления люком от непогоды. Под ней обнаружилась клавиатура.
— Оружие к бою, — скомандовал Колеа
— Почему вы, энергичные ребята из Астра Милитарум, всегда такие осторожные? — спросил магистр снабжения.
— Потому что уже не раз попадали во всякие переплёты, — ответил Каобер. — Кроме того, мы же архаровцы.
Гол начал вбивать код на старой, потертой клавиатуре, и вскоре загорелся жёлтый свет, затем сменившийся зелёным. Тяжелый люк открылся, разрывая оплетшие его побеги и отростки корней.
Бункер выдохнул древним, спёртым воздухом.
Колеа внезапно повернулся.
— Теперь я услышал это, — сказал вергастец. — «Принесите их мне». Кто-то отчетливо произнес: «Принесите их мне». Кто из вас?
Рервал, Каобер, Мэггс, Лаффри и Баскевиль посмотрели друг на друга.
— Никто ничего не говорил, Гол, — ответил Баск.
— Вы действительно ведете себя весьма нервозно, сэр, — заметил Задорах. — Не понимаю, почему…
И тут ему оторвало голову.
Только что она сидела на плечах флотского, а в следующий миг уже уносилась с отвисшей челюстью в тени, вращаясь и оставляя за собой кровавую спираль.
Из артерий в разрубленной шее Задораха хлестал алый фонтан. Обезглавленное тело опустилось на одно колено, словно при награждении или повышении в звании, а затем опрокинулось. Буйные потоки крови залили синий мундир и запятнали серебряное шитье.
— Погодите, — почти удивленно произнес Рервал. — Ему только что начисто оторвало голову. Как, фес, такое могло случиться?
Колеа и Мэггс уже открыли огонь, наугад выпуская заряды в заросли. К ним быстро присоединились Баск, Лаффри и Каобер. Наконец, Рервал отыскал свое оружие и тоже начал стрелять.
— В лесу что-то есть! — крикнул Мэггс.
— В фесаных тенях что-то есть! — заорал в ответ Колеа.
— Продолжайте стрелять! — воскликнул Баск.
— Во что? — рявкнул Гол.
Воздух наполнился древесным соком и ошмётками листьев. Лозы рвались и лопались, из побегов струилась живица.
— Что происходит? — вопил Рервал, стрелявший очередями.
«Плохие тени», думал вергастец. «Плохие тени».
Нечто вывернулось из тьмы слева от него. Завиток злобной черноты, похожий на…
Гол Колеа вспомнил. Он вспомнил — образ вонзился в голову Призрака, словно боевой нож.
Каюта Тоны. Ужин, всего лишь несколько ночей назад.
Йонси, его дочурка Йонси.
На картинку, по-прежнему лежащую в кармане Гола, рукой его дочери были нанесены мучительно,
«Мне надо было нарисовать побольше деревьев, — объяснила тогда Йонси, — но я нечаянно взяла чёрный мелок вместо зеленого и получилась плохая тень. Она мне не понравилась, поэтому я её зачеркала».
Колеа слышал, как дочка говорит это.
Плохая тень.
Плохая тень.
Выщелкнув опустевшую батарею, вергастец загнал на её место новую. Он продолжал стрелять в плохие тени.
Картинка, нарисованная цветными мелками. На ней были какие-то шипастые штуковины, несколько человеческих фигур и два серпа в — как решил Гол — небе над ними. Тогда он не понял, что означают серпы, но теперь всё встало на свои места. Две луны. Два призрачных полумесяца, увиденные ими с Баскевилем.
На рисунке было ещё кое-что — треугольник. Пирамида. Пирамида бункера.
— Это деревья? — спросил Колеа, показывая пальцем.
— Угум, — ответила Йонси, с наслаждением поедавшая рагу.
Их со всех сторон окружали фесаные деревья.
— А кто это? — теперь майор указывал на фигуры.
— Да это же ты, дядя Гол, не дурачься. Видишь, это ты, вот дядя Рервал, дядя Баск, а тут дядя Лаффри.
Все они были здесь. Все они.
— Как тень может быть «плохой»? — спросил тогда, за столом, его сын Далин.
Неопределенно взмахнув руками, Йонси подобрала свою куклу.
— Немножко похожая на чудовище, — объяснила она.
Затем девчушка, не слезая со стула, потянулась к рисунку в руках Гола и начала объяснять сюжет.
— Смотри. Видишь? Ты убиваешь тени. Вот, смотри, эти зигзаги — пиу-чю-чю-чю-чю! Ты стреляешь по ним из своего ружья: пиу-чю-чю! Я желтым мелком рисовала.
«От моего лазгана сейчас столько же толку», подумал Колеа, переключаясь на автоматический огонь.
Рядом с ним, содрогнувшись, рухнул Лаффри, выпотрошенный клинком тени. Клубок розовых, влажных кишок вывалился из его живота в черный перегной, словно паста, выдавленная из тюбика.
— Святой Фес! — вскрикнул Гол.
Но не раздалось ни звука. Колеа сам себя не услышал.
Мир погрузился в безмолвие, его заглушили.
Реальность замерла, притихнув в тени.
И, во внезапно опустившейся тишине, Гол Колеа ощутил щекой ледяное дыхание.
— Кто ты? — прошептал вергастец. — Что ты?
— Я — здесь, — ответил голос, каждое слово которого звучало, словно медленный шорох мелка по бумаге.
Чёрная тень скользила вокруг Призрака во тьме — угловатая, невозможная, антиформенная.