Призраки коммунизма
Шрифт:
— Конкретней, попрошу, — Секретарь приподнял веки.
Культя опять понёс всяческую околесицу о завоеваниях Коммунизма и сплочении широких масс трудящихся вокруг горячо любимой, дорогой и ненаглядной Партии.
— Конкретней попрошу, — опять повторил Секретарь, которого не легко было сбить с толку. — Слова ты говоришь хорошие, правильные, но Кал всё-таки сдан не был? Конкретизируй этот неприемлемый политический факт. Я пока еще не говорю — контрреволюционный!
— Я не смог сдать Кал потому… потому что в последнее время, усиленно борясь за качество производимых продуктов, потреблял на пробу совершенно некачественные тыквочки…
— Ха! — подскочил на месте колхозник. — Ну, пусть хотя бы, извините за выражение, понос сдал, я же не против, я же не возвожу напраслину. Так ведь ничего… ничегошеньки!.. А уж как пыхтел, как тужился, чуть не лопнул!
Секретарь согласно покивал.
Культя стоял, понурив голову. Он не знал, что можно ещё сказать в свою защиту. Этот Секретарь не купился на его патриотические изыски — нужны были другие, более веские доказательства.
— Ну, что ты всё к земле гнёшься? Куда глаза прячешь? — попенял вершитель судеб критику. — Ты стой прямо, так чтобы я видел рожу твоего лица.
Культя с трудом поднял отяжелевшую с горя голову.
— Слова твои, товарищ Культя, — всего лишь слова. А слова — не доказательство. Если бы мы всем верили, в нашу Партию такой бы сброд поналез…
— Я не словами, я делом докажу свою честность, — выкрикнул Культя сквозь слёзы. Он быстро снял штаны, закрыл глаза и затрясся от напряжения. На его лбу выступил пот. Тёмными ручейками он потёк вниз и закапал с носа и подбородка на худые белые коленки. Культя закряхтел, замер и… грохнул на пол целую кучу говна.
— Ура! — закричали в зале. Кто-то захлопал в ладоши.
Секретарь удивлённо взирал на дымящееся доказательство.
— Забери-ка свой Кал, товарищ, — сказал он колхознику. — И выдай Коммунисту Культе полагающуюся ему тыквочку.
Кто-то визгливым голосом затянул «Интернационал». Грянул мощный, хотя и дико фальшивый хор. Культю поздравляли, хлопали по спине, даже немного покачали в воздухе. Он совершенно обалдел от счастья.
Секретарь Парткома проводил его до дверей.
— А какой у тебя партийный стаж? — заинтересованно осведомился глава города и района. — Да? Считаю, что такому человеку самое место в Парткоме…
— Недостоин, — задыхаясь, прошептал Культя. — Недостоин…
— Ну-ну, не скромничай. Все мы из простого народа… У нас в соседнем районе секретарь на днях помер. Необходимо найти подходящую кандидатуру. А ты, я вижу, не стар, не глуп, говорить умеешь, кристально честен. Нам такие товарищи нужны. Партия не любит выскочек. Это я тебе как Коммунист Коммунисту говорю. Ну, так как?
— И жену можно будет завести?
— Разумеется. Но не больше одной. Это строго.
— Да зачем мне две? Мне одну хочется.
— Значит, согласен? Ну и добре. Тогда завтра с утра в дорогу. Доведу тебя до места, народу представлю. Буду твоим наставником…
Окрыленный Культя поспешил к Васе.
— А меня Секретарем Парткома назначили!
Вася, всплеснув руками, сердечно поздравила критика с новой вехой в его жизни и даже немного заробела.
— Я вот, как бы это сказать… — волнуясь, запыхтел Культя, — ну, хотел бы, что ли… чтобы у меня, это самое… ну как бы, жена, появилась. Завелась как бы. Пост, так сказать, обязывает, вроде бы как. Так сказать. Что ли…
Вася смутилась, покраснела и тихо посоветовала:
— Кликни, от желающих отбою не будет.
— Да я ведь, вот… рассчитывал, что… может быть, ты согласишься?
— Я?! — просияла девица. — Ты мне предлагаешь?
— Ну да. Так сказать. А кому же еще?
Вася привстала на цыпочки, чмокнула Культю в нос и радостно закружилась.
1
К вечеру у холма объявился Кнут с целым ворохом картошек. Невзирая на отчаянные наскоки осмелевшего Культи, он сразу подкатил к Васе и попытался её завалить. Встретив дружное сопротивление, Кнут удивился, хотел было навешать обоим фингалов, но, узнав, что Культя почти Секретарь Парткома, струхнул.
— Ну и ну! Врете, наверно. Ух, ты-ы-ы… — повторял вырубала и так сильно тряс головой, словно пытался вытряхнуть услышанную новость. Однако, приметив, с какой нежностью Вася обихаживает критика, тут же уверовал и даже выдал своим бывшим друзьям по паре картошек.
— Надеюсь, это не взятка? — грозно спросил Культя.
Кнут дернулся, чтобы забрать подарок обратно, но Культя великодушно отвёл его руку.
— Ладно, ладно, шучу я. Шуткую. Я же всё-таки ещё не Секретарь… Вот представят меня народу, тогда — да. Тогда уже буду Секретарём. Тогда, — Культя потряс кулаком, — я всем покажу Кузькину Мать!
Кнут сидел, улыбался и невольно ловил себя на несколько заискивающем поведении перед этим ещё совсем недавно жалким критикашкой.
Культя съел картошки, поцыкал зубом и стал прищуриваться на Кнута, время от времени бросая как бы удивлённый взгляд на оставшиеся корнеплоды. Вырубала делал вид, что никаких намёков не понимает.
— Да-да, — оскалился критик, — у меня не забалуешь. Я всех заставлю выучить слова «Интернационала».
— А ты сам-то помнишь? — посмел спросить Кнут.
— Я?! — приподнялся Культя. И Кнут не стал настаивать.
Утром Культя представил свою будущую супругу Секретарю.
— Василиса, — нежнейшим голоском проворковала девица.
— Секретарь Парткома, — щёлкнул голыми пятками местный начальник. Он провёл гостей в свои апартаменты — настоящую просторную землянку. Там все трое изрядно подкрепились Партвзносами и взяли кое-каких продуктов в дорогу.
Секретарь не чванился, запросто хлопал Культю по спине, гладил Васю по заду, давал дельные советы по предстоящему трудовому поприщу.
— Главное, изветчики. Научишься с ними работать, и всё будет добре. Не перекармливай их — заленятся, и не держи впроголодь — начнут врать.