Призраки не лгут
Шрифт:
Вдалеке виднелась дверь. Свет струился в коридор и блестел на влажном полу. Внизу дверь была повреждена, и Йоне удалось протиснуться под ней. Он оказался у каменной насыпи, возле путей, проложенных в пятидесятые годы. Вдалеке рельсы собирались в подобие лошадиного хвоста и плавно изгибались.
Далеко впереди по насыпи двигалась маленькая фигурка. Рядом с ней бежала собака. Йона бросился следом. Мимо пронесся поезд, земля содрогнулась. Фигурка мелькала между сцеплениями вагонов; комиссар бежал к ней прямо по сорнякам, выросшим вдоль насыпи. Землю покрывали осколки стекла, мусор, старые презервативы.
Глава 108
Комиссар прижал женщину к насыпи, среди репейников и бурьяна; он вырвал у нее из руки камень и попытался утихомирить ее:
— Я только хочу поговорить, мне надо…
— Отвяжись! — крикнула женщина, пытаясь вывернуться.
Она хотела пнуть комиссара, но тот прижал ее ноги к насыпи. Женщина дышала, как испуганный кролик, еле заметная грудь поднималась рывками. Женщина была очень маленькой, с морщинистым лицом и потрескавшимися губами. Может, сорок лет, может, тридцать. Поняв, что освободиться от комиссаровой хватки не получится, она принялась шептать извинения, вворачивая обещания отблагодарить его.
— Успокойтесь же, — повторил комиссар и выпустил женщину.
Она боязливо глянула на него и подобрала свою сумку. Тощие руки покрыты шрамами от инъекций, на внутренней стороне предплечья полузатертая татуировка. Очень грязная черная футболка с надписью «Кафке тоже было трудно». Женщина вытерла углы рта, коротко глянула на рельсы и, как бы для проверки, сделала шаг в сторону.
— Не бойтесь. Мне надо только поговорить с вами.
— Я тороплюсь, — быстро сказала женщина.
— Вы никого не видели, когда были в вагоне в здешнем туннеле?
— Не понимаю, о чем вы.
— Вы были в вагоне метро, который стоит тут в туннеле.
Женщина не ответила; она сжала пальцами губы, потом почесала шею. Комиссар поднял ее куртку, вывернул, протянул ей. Женщина взяла куртку, не сказав «спасибо».
— Да отстань ты от меня! Я ни в чем не виновата.
— Я и не говорю, что вы в чем-то виноваты, — терпеливо ответил Йона.
— Тогда чего тебе надо?
— Я ищу девочку, которую зовут Викки.
— А я при чем?
Йона достал фотографию Викки, сделанную для розыска.
— Я ее не знаю, — автоматически сказала женщина.
— Посмотрите еще раз.
— Деньги есть?
— Нет.
— Не поможешь мне с деньгами?
По мосту шел поезд метро, сыпля искрами и потрескивая молниями электрических разрядов.
— Я знаю, что вы иногда живете в кабине машиниста.
— Суси первая стала там жить. — Женщина как будто хотела переложить вину на кого-то.
Йона еще раз показал ей фотографию Викки.
— Это дочка Суси, — объяснил он.
— Я и не знала, что у нее были дети. — Женщина потерла нос.
Что-то загудело в высоковольтном проводе, тянувшемся вдоль земли.
— Как
— Мы жили на огородах, пока они были… Мне сначала было ужас как хреново, гепатит, да еще Вадим вечно ко мне приставал… Меня лупили как сидорову козу, а Суси помогала мне… она была та еще ведьма, чтоб ее, но без нее я бы не выжила той зимой, у меня бы ни единого шанса… А когда Суси умерла, я взяла себе ее барахло, потому что…
Женщина что-то пробормотала, порылась в сумке и вынула ключ — такой же, как у Викки.
— Зачем вы взяли ее вещи?
— Любой бы так сделал, чего уж тут… Я забрала ее вещи еще до того, как она умерла, — призналась женщина.
— Что было в вагоне?
Женщина вытерла уголок рта, буркнула «что за хрень» и сделала еще шаг в сторону.
Два поезда шли навстречу друг другу по разным рельсам. Один приближался со стороны Блосута, другой — со стороны Шермарбринка.
— Мне нужно это знать.
— Ладно, черт с тобой. — Женщина отвела взгляд. — Там была горсть наркоты и еще — телефон.
— Телефон у тебя?
Гул и металлический грохот все нарастали.
— А как докажешь, что он не мой?
Мимо пронесся первый из поездов. Земля под ногами задрожала. С насыпи поскакали камешки, сорная трава зашумела от ветра. Между вторых рельсов катался пустой картонный стаканчик из «Макдоналдса».
— Мне просто надо глянуть на этот телефон, — прокричал комиссар.
— Ну конечно, — захохотала женщина.
Одежда у обоих развевалась в потоке воздуха. Собака возбужденно лаяла. Женщина попятилась параллельно проходящим вагонам, что-то сказала и бросилась бежать по направлению к депо. Все случилось так неожиданно, что Йона не успел среагировать. Было ясно: женщина не видит приближающегося поезда. От грохота закладывало уши. Поезд уже успел разогнаться; головной вагон ударил женщину до ужаса беззвучно.
Она просто исчезла под вагонами.
Посреди визгливо замедлившегося мгновения Йона успел увидеть, как капли крови собираются в чашеобразных цветках растущей у насыпи манжетки. Поезд протяжно, как-то по-особому закричал, тормозя. Вагоны застонали, зашлись в приступе кашля и остановились. Стало тихо; слышно было только, как жужжат насекомые в канаве. Машинист застыл на своем месте, словно превратился в глыбу льда. Длинная дорожка крови побежала по шпалам между рельсами, протянулась до темно-красного комка из тряпок и мяса. В воздухе начала распространяться вонь тормозных колодок. Собака, воя, металась вдоль путей, зажав хвост между лапами, и как будто не знала, где остановиться.
Йона медленно отошел и подобрал из канавы сумку женщины. Он высыпал содержимое на насыпь; собака подбежала и стала, принюхиваясь, вертеться рядом. Ветер подхватил и унес фантики от конфет, какие-то бумажные деньги. Йона отыскал черный телефон, отошел и сел на бетонную плиту возле насыпи.
Западный ветер принес запахи города и отбросов.
Йона нашел в телефоне автоответчик, нажал кнопку и узнал, что есть два новых сообщения:
«Привет, мам! — послышался девчачий голос, и Йона сразу понял, что это — Викки. — Почему ты не отвечаешь? Если ты в клинике, то дай мне знать. На новом месте неплохо. Может, я и раньше так говорила…»