Призраки ночи

Науменко Георгий Маркович

Девочка свечу спрашивает:

— Свеча, свеча! Справедливо или нет: я привидения из сундука освободила, а они хотят меня убить?

Покачнулась в руках свеча. И отвечает:

— Справедливо! Я людям служу, свет даю, а меня огонь поедает, жизни лишает.

Радуются привидения, по чердаку носятся, на волю идти готовятся. Испугалась девочка. Не знает, кого еще спросить. Увидела старинное бабушкино кресло. И спрашивает:

— Кресло, кресло! Справедливо или нет: я привидения из сундука освободила, а они меня хотят убить?

Кресло отвечает:

— Ох, как я крепко спало! Ничего не видало. Покажите мне все, как было, с самого начала. Я не верю, что столько привидений могли в одном сундуке уместиться.

Принялись привидения показывать. Бросились и спрятались в сундук. Девочка крышку закрыла.

— Вот так будет справедливо! — сказало кресло. — Закрой, девочка, сундук на замок.

Обрадовалась девочка. Закрыла сундук с привидениями на замок. Ключ подальше спрятала. И ушла с чердака.

ИГОША

Спит

в меховой рукавице Игоша. Проснулся. Есть захотел. Сел. Из рукавицы вылез, тряпицу вынес. Сам он без рук, без ног, круглый как шерстяной клубок, вместо ног — на ушах ходит-переступает, вместо рук — носом загребает. Под стол поживиться Игоша пришел. Хлебные крошки нашел. Положил в тряпицу и понес в меховую рукавицу. Приходит. А в меховой рукавице таракан сидит, усами шевелит и говорит:

— Это что пришел за урод: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног — уши. Берегись! Ногами затопчу, усами посеку!

Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Идет, слезы льет, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Увидел большую теплую печь. Думает: «Хорошо бы за нее забраться, лечь». Обрадовался, остановился. А на печи кот сидит. Увидел Игошу и говорит:

— Это что идет за урод: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног — уши. Берегись! Наскочу, в когти возьму!

Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Идет, слезы льет, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Вышел из дома за порог. Видит — нора под избяным бревном. Думает: «Здесь будет мой дом». Обрадовался, остановился. На дворе собака сидит, говорит:

— Это что пришел за урод: во всю голову рот, глаза торчком, нос крючком, вместо ног — уши. Берегись! Загрызу!

Испугался Игоша, заметался, во все стороны бросался. Пошел из ворот по дороге. Пришел в поле. Кругом раздолье: да не спрятаться, не укрыться и в угол не забиться. Идет Игоша, слезы льет, причитает, меховую рукавичку вспоминает. Есть захотел. На камушек сел. Тряпицу развернул. Вдруг сильный ветер подул. Хлебные крошки на землю смахнул. Стал их Игоша собирать, по полю ступать. Глядь — яма. А в яме сидит Полевичок. Не может выбраться старичок. Игоша тряпицу на полоски порвал, за концы связал. На нос, как на веретено, намотал. Спустил конец в яму. Выбрался Полевичок, спрашивает:

— Ты кто такой?

— Я — Игоша.

— Игоша хороший! Давай со мной жить. Буду с тобой дружить. У меня домок сбит из семи досок, соломкой покрыт, лыком обвит.

Обрадовался Игоша. Поселился у Полевичка. И сейчас там живет, не тужит, с Полевичком дружит.

ДРЕМА

Колыбельная страшилка

Баю-баюшки, бай, бай, Скорей, мальчик, засыпай. Ручки ты свои сложи, Под головку положи, Ляг на правенький бочок, Слушай, как поет сверчок. Мальчик в люльке лежит И балуется, не спит, Глаз веселых не смыкает, С погремушкою играет. А за люлькой в уголке Сидит Дрема в сюртуке. Ничего не говорит, Только смотрит — кто не спит. Как пробьет двенадцать раз, Он выходит в тот же час. Стоит Дрема в головах, Держит сумочку в руках. Сумочку он открывает, Сон на волю выпускает. Нежно веки Сон смыкает, Тихой речью усыпляет. Ничего не помогает — Мальчик в люльке лежит И балуется, не спит, Глаз веселых не смыкает, С погремушкою играет. Опять Дрема в головах Держит сумочку в руках. Сумочку он открывает, Угомон в свет выпускает. Угомон сопит-пыхтит И не может усыпить. Мальчик в люльке лежит И балуется, не спит. Стоит Дрема, он сердит, Хочет страху напустить. Сумочку он открывает И Ночницу выпускает. Она черной простыней Накрывает с головой. Видит мальчик как во сне: Он на черной простыне — В

небе, в воздухе летит, А над ним луна блестит. Вдруг две тучи в бой сошлись, Из-за мальчика дрались — Кому молнией сверкать, Кому громом убивать. Мальчик сильно испугался, Страшной смерти забоялся, Глаза быстро закрывал И забыл, что увидал. А когда опять открыл, Так от ужаса застыл. Следом змей за ним летит, Головою шевелит. Из ноздрей дым выпускает, А во рту огонь пылает, Хочет пламенем спалить, А потом уж проглотить. Мальчик сильно испугался, Страшной смерти забоялся, Глаза быстро закрывал И забыл, что увидал. А когда их открывал, Весь от страха задрожал. Он на черной простыне Все несется в вышине: Под ним море-океан, Страшный огненный вулкан, Черный лес, гора крутая, Бездна без конца и края. Вдруг влетел он в старый дом, Привидений много в нем: И Кощей, и Баба Ежка, Мертвецов в гробах немножко, Черти, лешие, и змеи, И свирепые там звери — Крокодил, два страшных льва. Закружилась голова, Он устал, глаза закрыл, Все видения забыл. Наконец мальчик уснул, Дрема радостно вздохнул. Баю-баюшки, бай, бай, Спи подольше, не вставай.

КАК ВЕСНА ЗИМУ ПОБОРОЛА

МАЛЬЧИК И ЛЕСНОЙ БОРОВ

Жил в одном селении мальчик. Любил он всех дразнить да высмеивать. Никого он не боялся, и доставалось от него всякому, кто попадался на глаза. Однажды узнал он, что дети под Новый год к лесу идти собрались. Кликали-звали они всех идти с собой задабривать лесного Борова, чтобы весь год сало в доме было да зерно в закромах водилось.

Собрался мальчик и к лесу пошел с детьми — задабривать лесного Борова. Пришли они толпой к лесу. Принялись разбрасывать зерно. И запели:

А мы Борова любили, Зерна в лес ему носили, А мы беленькому, Со спинкой пегенькой. Чтобы Боров встал, Весело поскакал. Боров-боровок, Дай сало кусок — С осину вышины, С дуб толщины.

А мальчик возьми да и начни дразнить:

Боров-туша, Покажи уши, Хвост крючком, Рыло пятачком!

Только он кончил дразнить, как вдруг из леса выскочил большой черный Боров. Принялся клыками с дерева кору сдирать, злыми глазами сверкать, острыми зубами скрежетать. Схватил мальчика на спину, на щетину и утащил. Испугались дети и в селение побежали, обо всем рассказали.

Пришел народ искать мальчика, а его нигде нет и не виден след. Все кустики проглядели, бугорки прошли, искали в поле и за огородом, да не нашли.

А черный Боров утащил в лес и бросил мальчика в снег. Огляделся он — никого в темном лесу нет. Влез на дерево и видит: на поляне братья Морозы стоят да рядят, кому какой работой заняться. Один Мороз говорит:

— Я у реки погощу, во всю реку мост сколочу, льдом-хрусталем намощу да снеговой заслон у леса нагребу.

Другой Мороз говорит:

— Я где поземкой пробегу — землю ковром белым устелю. Вьюгу на волю выпущу, пусть, веселая, в поле гуляет, крутит и бурчит да снег потряхивает.

Третий Мороз говорит:

— А я по селению похожу, окна в избах разрисую. По углам постучу-потрещу, холод и стужу за порог напущу.

Ушли братья Морозы. Мальчик слез с дерева и пошел по следам третьего Мороза. Так по следам и дошел до родного селения.