Призраки приходят в дождь
Шрифт:
Санёк и сам сейчас с удовольствием прошел бы вдоль другого края стола. Босая нога ощутит приятную прохладу циновки. Устроится в позе сэйдза на удобный татами. Захрустит под коленями сухой тростник подстилки. Усесться на пятках, выпрямить спину, посмотреть вверх и вознести хвалу богам, итадакимасу. Еда — это всегда хорошо. Благословен тот стол, на котором стоит рис. Осибори освежит руки и лицо после долгого дня. Обед достойно начать с чашки чая. Терпкий напиток омоет горло. После чая так приятно съесть несколько ломтиков свежей рыбы, сасими, обмакнув их в соус. А потом не спеша насладиться рисом. И пока рисинки медленно пережевываются, можно уже поглядывать на прикрытый крышечкой суп. Гадать, какой сегодня? Мисосиру? [5] Бутадзиру? [6] Имони? [7] Одэн? [8] Санёк моргнул раз, другой, поискал и не нашел плошек с крышечками. По цвету посуды можно предположить, какой суп приготовили.
5
Суп с растворенной в нем пастой из бобовых, риса, ячменя, пшеницы.
6
Суп со свининой и овощами, заправленный мисосиру.
7
Густой суп, рагу с картофелем, мясом, овощами.
8
В составе супа вареные яйца, дайкон, рыбные котлеты.
По спине прокатился холодный пот, лоб покрыла испарина. Это были не его мысли… Чужие… Кто-то другой хотел вытереть руки теплым влажным полотенцем, помолиться и приступить к трапезе.
Тучка набралась наглости и выключила дневной свет, оставив тревожный ночник сумерек. Ветер принес с собой первые капли дождя.
Дождь… Каору обещал…
Дождь!
Санёк уставился на Вадю, пытаясь заметить в нем начало изменений. Как это, интересно, происходит? Медленно, морщинка за морщинкой? Или в одну секунду, как будто нового человека перед тобой поставили?
Вадя в ответ уставился на Санька. В лице — удивление. Смотрел, но не торопился кричать от ужаса или падать в обморок.
Значит, не сейчас…
Ветер подул сильнее, убрал воду, хлопнул ладошкой по небесному выключателю. Посветлело. Тучу разбросало по небу.
— Сань, ты чего? — прошептал Вадя.
Санёк часто-часто заморгал, прогоняя из памяти чужие видения стола с рисом и супом.
— Сейчас дождь пойдет, а у меня зонта нет, — неловко брякнул он.
— Я бы с тобой поделился. — Вадя потряс пакетом с запасами.
— Потом! — остановил его Санёк. — Ты лучше дай пожевать. У тебя же там бутерброды…
В голове прояснилось окончательно. Желание нормального бутерброда с хлебом и колбасой вытеснило воспоминание о супе с рисом.
— А чего ты на меня так странно смотришь? — спросил Вадя, копаясь в пакете.
— Ты не стал меняться.
Вадя схватил себя за щеку, провел рукой по лбу, потрогал нос.
— А должен?
Санёк молча показал на тучу.
— Ты думаешь, что я?.. — Вадя пихнул Саньку пакет с бутербродами и побежал по дорожке.
— Ничего я уже не думаю, — пробормотал Санёк.
От пакета вкусно пахло колбасой. Так вкусно, что потекли слюньки, а во рту появился привкус выпитого чая. Он даже зубами скрипнул, представляя, как они перемалывают рисинки… И завыл от ярости. Сколько можно! Впился зубами в бутерброд.
— Врешь, — бормотал он, глядя, как Вадя бежит обратно. Смешно бежит, по-девчачьи размахивая руками.
— А давай уже отдадим кому-нибудь это проклятие! — крикнул Вадя, приближаясь. — Идея, а? Сань! Хорошая идея!
— Ты о чем?
Колбаса показалась сухой и невкусной. Хлеб крошился.
— Другому отдадим! Кто сможет с ним что-то сделать.
— Кому? — Ярость появилась в кончиках пальцев, шевельнула волосы на голове, заставила сжать кулек с бутербродами и сунуть обратно хозяину. — Шишкина, вон, предлагала Дашке подложить. У тебя тоже есть свой кандидат?
— Дашке? Зачем Дашке? — Вадя убрал бутерброды в пакет. — Алисе надо отдавать!
— Почему Алисе? — опешил Санёк.
— Она взрослая, — как-то слишком буднично объяснил Вадя. — Взрослые со всем сами справятся. Помнишь, наш подвал затопило? Пока Алиса не пришла, Илья ничего сделать не мог. А когда костюмы улетели в другой город? Она за два часа нашла, в чем нам выступать. Алиса все легко решит!
— А ты чего, маленький? — тихо спросил Санёк.
В плечах накопилась тяжесть. Она горячей каплей сползла по локтю к кулакам.
Крик и звуки борьбы спугнули воробьев с ближайших кустов.
Вадя пропустил несколько первых ударов, зато стал ловко уходить от них сразу, как только опомнился. Санёк напрыгивал, как бычок, склонив голову, Вадя больше отступал, уклонялся.
Шарахнулись в сторону оказавшиеся поблизости японцы.
— Молодцы! — холодно уронила на затылки дерущихся Алиса. — Отличились.
По дорожке семенящей походкой вприпрыжку торопился полицейский. Лицо у него было в контраст с окружающими улыбками — печальное. Словно его сильно расстроило то, что он увидел. Или он заранее переживает за судьбу тех, кого бежит арестовывать?
Санёк припечатал напоследок Вадю спиной к постаменту с Буддой. Бог снисходительно улыбнулся.
— Придурок! — заорал Вадя. — Я помочь хотел!
— Себе помоги!
Закланялся, залопотал полицейский. Каору, отвечая поклонами и изображая на лице неменьший трагизм, стал оправдываться. Девчонки сгрудились за спиной Ильи. Вот уж здесь с лицами все было в порядке. Торжество в каждом. Радость, что кому-то сейчас попадет. А у Шишкиной целый букет злорадства. И только Анель готова расплакаться.
— Башкой тебя надо в воду окунуть, чтобы ты понял, что это такое! — крикнул Санёк.
Будда повел бровью, то ли соглашаясь, то ли нет.
Полицейский недовольно качал головой, сокрушенно вздыхал, мол, ничего не поделаешь, придется провинившимся отрубить голову. Санёк не стал ждать, когда японцы подойдут. Скатился по склону к небольшому прудику, проехал по мягкому песчанику, обогнул кривой ствол сосны и затормозил около ног туристов.
— Экзит где? — накинулся на людей.