Призраки приходят в дождь
Шрифт:
— А давайте не будем доигрывать? — жалобно попросила Анель.
— Да! — поддержала ее соседка по номеру, Кристинка. — Пойдемте куда-нибудь. В парк! Хорошая идея! Мы вчера в нем были, а в музей не зашли. В музее можно от дождя спрятаться…
Каору не успел доперевести последние реплики, когда Хироси громко засмеялся. Он хохотал, запрокидываясь назад, звонко хлопая себя по коленям.
— Без шутки ни минутки, — прокомментировал странную веселость японца Санёк.
Хироси коротко крикнул и снова повалился на спину от хохота.
Анель в панике сунула ладонь в рот.
Гайрайго и Каору
— Он сказал, что это все розыгрыш, — голосом беспристрастного робота сообщил Каору.
— Так и знал, что они врут, — процедил Санёк, чувствуя, как его медленно отпускает внезапно вцепившаяся в горло тревога. Вид радующегося японца встревожил. С чего вдруг японцу радоваться, если только он не совершил какой гадости.
— Да? — удивился Илья. — А я поверил.
— Это обман? — обрадовалась Шишкина.
— Ну… не знаю, не знаю… — решила растянуть удовольствие от победы Алиса.
Хироси гоготал, рухнув на бок. Гайрайго сидела, потупив глаза. Каору бледно улыбался.
— Так вы все выдумали! — наконец-то поняла Анель. — Ничего нет! Ой, а я так перепугалась! У нас в номере кран как раз капает.
— Вентиль надо нормально заворачивать, — проворчала Алиса и стала нервно вычищать несуществующую грязь из-под ногтей.
Развеселившиеся было девчонки снова испуганно притихли. Алиса не выдержала:
— Что вы на меня уставились? Мы играем, чтобы напугать друг друга, или собрались здесь сказки рассказывать?
— Все отлично! — Вадя гоготнул, резко свернул крышечку на бутылке и сделал скупой глоток.
Анель взволнованно глянула на девчонок и попыталась исправиться:
— Ой, а давайте я вам свою историю расскажу? Казахскую. Я ее от деда Алексея слышала.
Она сунула руку в карман. Что-то у нее там заскреблось. И Санёк понял, откуда шел этот странный звук, словно железочки перекатывали. На ладони Анель держала два медных шарика, они покачивались и, задевая друг о друга, позвякивали.
— Чего, такая же настоящая, как предыдущая? — с подозрением спросил Вадя.
— Такая же, такая же, ты слушай, — грубо перебила его Шишкина. Что-то ее волновало, она постоянно дергалась, ерзала на месте.
— Конечно, настоящая! — искренне возмутилась Анель и потрясла зажатыми в кулаке шариками. — У меня был известный дед, родной брат моей бабки. Походник. Эту историю дед принес с хребта Тар-Багатай.
— Тар… чего? — не унимался Вадя.
— По башке тебе тар, — злилась Шишкина.
— Тише, тише, — хлопнула в ладоши Алиса.
— Мой дед был известный поэт, — дрожащим от обиды голосом вскрикнула Анель. — Сарым Кудерин. Он у нас школу альпинизма организовал.
— Ну, хватит уже, — недовольно протянула Алиса и зевнула.
Анель шмыгнула носом.
— История на самом деле произошла. Мой дед с друзьями поднимался на хребет. — Анель на секунду замолчала, нахмурилась, поднесла звенящий кулак ко лбу. — Они тогда все были молоды и ничего не боялись! Но пришла ночь. В холодных палатках не уснуть. В темноте выли волки. Пришлось жечь костры, чтобы отпугнуть их… — С каждым новым предложением Анель начинала говорить громче, словно ее слушатели стали хуже слышать. — И вот, чтобы друзьям не было страшно, мой дед взял гитару и на ходу сочинил песню. В горах ходят легенды о Черном Альпинисте. Рассказывали, что это призрак разбившегося парня. Лезли на гору двое, были они в одной связке. Один оборвался, утянул за собой второго. Двоих веревка выдержать не могла, тогда один отрезал другого от страховки. Тот, что висел внизу, упал и разбился, а второй благополучно выбрался. С тех пор дух обиженного Черного Альпиниста бродит по всем-всем горам. Кому-то он помогает, кого-то затягивает в пропасть. Вот про этого Черного Альпиниста и была эта песня.
Анель вскочила, звякнула колокольчиками и вдруг начала петь. Звонкий голос трепетал, как огонек свечи, колокольчики сбивались с такта.
Альпинисты на площадке, продолжая трудный путь, Собрались в своей палатке перед траверсом уснуть.Она пела, пританцовывая, ритмично позвякивая, подтопывая. Она была чертовски пластична, эта Анелька. Без видимых усилий гнулась то в одну, то в другую сторону. Кулачок с зажатыми колокольчиками вертелся. Глухим стуком отзывались железные шарики.
Вот уже четыре года в ледяном своем гробу. Клятву дал: людскому роду мстить за страшную судьбу.Она еще стала прищелкивать и прихлопывать, так что у слушателей даже мысли не было прервать эту бесконечную песню. Завороженный ритмом Илья первым стал кивать головой. Потрясенный Каору молчал. Хироси поначалу еще улыбался, но чем дальше текла страшная история о встрече туристов с Черным Альпинистом, тем мрачнее становилось его лицо и тем сильнее и сильнее он начинал покачивать головой, словно соглашался с каждым тактом песни.
Ушбы [4] грозные вершины нависали позади. Прямо вверх, на седловину, по стене вели следы.Песня отзвучала. Последний раз жалобно перекатились железные шарики внутри стальной сферы. Анель скользнула на свое место.
— И чего? — шепотом спросила Кристинка.
— Они потом все погибли, — прошептала Анель. По щеке ее бежала быстрая слеза. — Все, кто слышал песню Сарыма. Дух Черного Альпиниста не простил им эту песню. Погибли они в разное время, в разных местах при нелепых обстоятельствах.
4
Одна из вершин Большого Кавказа.
— А дед? — спросила Кристина, окончательно сраженная дополнением к песне.
— Дед тоже погиб. Во время восхождения на Чатын-Тау произошел обвал. Там, на Кавказе, даже плиту специальную положили в память о моем деде. Это было давно.
— Выжил только один, — теперь Анель было еле слышно. — Всегда один выживает, чтобы было кому рассказать о случившемся. Он сейчас древний старик, дед Алексей, известный археолог. А раньше тоже в походы ходил, с дедом дружил.